Ретроскоп - [41]

— Ты видишь! — сказала женщина юноше, бессильно махнув рукой в сторону сумасшедшего, который по её собственным словам приходился ей братом. — Мы освободили эту комнату специально для него. Убрали отсюда всё, потому что он крушил и столы, и скамьи, и любую утварь. Пришлось вбить в стену костыли и приковать его, но несколько дней назад он разорвал цепи и убежал. С большим трудом удалось разыскать его в пустыне и вернуть обратно. Он глух к увещеваниям и непременно снова убежит, если ты не исцелишь его.

— Веришь ли, что Бог силён вернуть ему человеческий облик? — спросил юноша.

— Верю, а также верю и в то, что про вас говорят, — ответила женщина. — Я никогда не видела вашего Учителя, только слышала о нём, и теперь жалею, что не пошла к нему. Но тогда мой брат был ещё в добром здравии.

«Так вот он каков, апостол Иоанн», — подумал Стейбус, вслушиваясь в разговор, поскольку глаза его агента были неотступно направлены на бесноватого. Израильтянина пробирала дрожь, и Покс его понимал. Такое не каждый день увидишь. Не понимал он лишь мотивы ретропсихологов, по доброй воле работавших в телах подобных индивидуумов. Ведь если верить данным Лии, именно в сознании этого человекоподобного монстра, опутанного цепями, находился Жине Грайнут, когда всё произошло. Точнее сказать — он и сейчас там. Ведь само событие, обозначенное Лией, как ЧП и так её обеспокоившее, ещё не случилось.

— Освободите его! — приказал Иоанн.

Присутствовавшие неуверенно переглянулись, не решаясь следовать указанию.

Апостол слегка наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то такому, что окружающие не улавливали.

— Я сказал — освободите его, — повторил он.

Шестеро мужчин нерешительно двинулись вперёд. Бесноватый со звериным урчанием отступил назад, подтягивая свисающую с правой руки оборванную цепь. Его запястья и лодыжки охватывали наглухо заклёпанные обручи, ободравшие кожу почти до кости. Три оставшихся целыми цепи тянулись к костылям с отверстиями на концах, где они крепились коваными закладными штырями. Раньше сумасшедшему пришлось бы вырвать два костыля с одной стороны, чтобы дотянутся до любого из этих нехитрых замков. Но теперь одна рука уже свободна…

Первым делом добровольные помощники Иоанна попытались обезопасить себя и остальных от возможных выпадов со стороны бесноватого: за свободную руку ухватились сразу трое, причём двое теперь были обращены лицом в ту же сторону, что и больной, а один стоял напротив. Когда трое других приготовились таким же образом удерживать правую руку, спутник Иоанна подошёл к стене и вынул закладные штыри.

Стейбус медлил, выжидая удобный момент. Все психические больные делились примерно поровну — одни из них, с глубокими нарушениями психоматрицы, почти не поддавались лечению, а сама психоматрица напоминала аналогичную структуру у животных, да ещё ущербную. Сделать такого человека агентом было невозможно. Люди из второй группы по своему поведению ничем не отличались от первых, но под покровом безумия, в недрах подсознания у них пряталась вполне нормальная личность — что-то вроде резервной копии настоящей. На этом познания Стейбуса в области психиатрии и неврологии заканчивались, но их хватило, чтобы определить: бесноватый в цепях к первой группе не относится. Впрочем, в противном случае его не смог бы использовать в качестве агента и объекта изучения Жине Грайнут.

Между тем ещё двое из присутствующих подхватили с полу цепи, идущие к оковам на ногах больного, а Сампсон, легонько оттолкнув его от стены, встал сзади.

— Подведите его ко мне, — сказал Иоанн.

Бесноватый словно дожидался этой команды. Никто ничего ещё не успел предпринять, как он с рёвом рванулся назад, притиснув к стене Сампсона, а затем начал яростно дёргаться из стороны в сторону. Стейбус слышал о невероятной силе таких людей, но видел впервые. Трое взрослых мужчин едва могли удержать одну его руку. Вот он резко двинул ногой, и израильтянин, державший цепь, прикованную к обручу на лодыжке, свалился и проехал на животе по земляному полу. Сампсон изо всех сил толкал сумасшедшего в спину, остальные силились вытянуть его на средину комнаты, поближе к Иоанну, но стоило бесноватому дёрнуться, как они валились с ног. Больной тут же вскакивал, легко поднимая на себе всю эту ораву, а один раз ему почти удалось освободить правую руку. Пять или шесть человек, в том числе и агент Стейбуса, прижались к стенам. Покс ещё минуту наблюдал, как одержимый, довольно хлипкий с виду, таскает по всей комнате девять рослых мужчин. На лбу бесноватого вздулись жилы толщиной в палец; он то закрывал глаза, то выпучивал их так, что они вылезали из орбит. Не желая больше медлить, Стейбус скользнул в сознание больного.

Словно ныряльщик, стремительно проскочив слой бурлящего на поверхности кипятка беспорядочно перемешенных эмоций, Покс вошёл в спокойную прохладную воду подсознания. Почти сразу он обнаружил то, что ретропсихологи называли резервной личностью. Она выглядела достаточно миролюбиво, в данный момент — жалко, будто человек, который присел на корточки и зажал руками уши, желая спрятаться в безопасном убежище от страшного шума, царящего наверху, и уберечься от струй кипятка, изредка сюда прорывавшихся.