Решетка - [7]

Грейбл подумал, что вполне понятно, что именно происходит: все, и он сам в том числе, мечтают только об одном – побыстрее бы добраться до дома, расслабиться и, лежа в постели, посмотреть телевизор. Вероятно, именно этим сейчас и занимается Крис Паркс.

– Он ушел домой, – ответил он Ричардсону.

– Ты хочешь сказать, что менеджер отвалил?

Одна из сотрудниц группы моделирования, Мэри Сэммис, принесла кофе для Рэя Ричардсона. Тот отпил глоток, поморщился и протянул чашку назад.

– Оно уже протухло, – заметил он.

– Крис просто валился с ног, – попробовал объяснить ему Грейбл, – и я сказал, чтобы он шел домой.

– Принесите мне другой кофе, и уж на этот раз – с блюдцем. Когда я прошу чашку кофе, подразумевается именно такой вариант.

– Сию минуту.

Покачав головой, Ричардсон раздраженно пробормотал:

– Не пойму, во что превращается наша мастерская? – И быстро вспомнив что-то, спросил: – Кстати, Мэри, как продвигаются дела с моделью?

– Мы еще работаем над ней. Рэй.

Он опять недовольно покачал головой:

– Только не подведи меня, милая. Я улетаю в Германию завтра днем. – Он взглянул на свои наручные часы «Брейтлинг». – Если быть точным, то в двенадцать часов. И к этому времени готовая модель уже должна быть упакована вместе со всей документацией. Вам понятно?

– Все будет сделано, Рэй, обещаю вам.

– Мне твое слово не нужно. Это касается не только меня лично, Мэри. Если бы это было так, тогда другое дело. Но мне сдается, что для того, чтобы полностью обеспечить и нашу новую мастерскую, и тридцать ее сотрудников на ближайшие два года работой над этим заказом, нам просто необходимо успешно продемонстрировать модель предлагаемого проекта. Ты согласна со мной, Мэри?

– Да, сэр, вы правы.

– Только не называй меня сэр, Мэри. Мы все-таки не в армии.

И подняв трубку телефона на столе Грейбла, Ричардсон быстро набрал номер. Воспользовавшись благоприятным моментом, Мэри быстро удалилась.

– Рэй, кому ты звонишь? – спросил Грейбл, слегка дернув щекой. Нервный тику него обычно означал, что он устал как собака или нуждается в выпивке. – Ты что, не понял, что я сказал? Именно я отправил его домой.

– Я все прекрасно слышал.

– Рэй!

– Где же наконец этот проклятый кофе? – крикнул Ричардсон через плечо.

– Надеюсь, ты звонишь не Парксу? Ричардсон в ответ лишь презрительно взглянул на Грейбла, приподняв свои мышиные брови.

– Ты настоящий подонок, – зло процедил Аллен Грейбл сквозь зубы, неожиданно почувствовав лютую ненависть к Ричардсону. – Чтоб ты сдох, мать твою...

– Крис? Это я. Рэй. Не разбудил тебя? В самом деле? Весьма сожалею. Разреши полюбопытствовать. Крис. Ты хоть представляешь себе, какую прибыль этот проект может принести нашей фирме? Нет, просто интересуюсь. Что ж, ты прав – около четырех миллионов долларов. Четыре миллиона баксов. В данную минуту большинство сотрудников бьется в неурочное время над этим заказом. Крис. И только тебя здесь нет, а ведь ты, насколько помню, сраный менеджер этого самого проекта. Так вот, не кажется ли тебе, что ты подаешь плохой пример? Значит, не кажется? – Нетерпеливо выслушав объяснения, он затряс головой. – Что ж, по правде говоря, меня мало интересует, как долго ты уже торчишь дома. И мне наплевать, если твои дети подумают, что с их матерью ты встречаешься только в супермаркете. Твое настоящее место сейчас здесь, в мастерской. Надеюсь, ты сумеешь оторвать задницу от домашнего кресла и навестить наконец своих сотрудников. В противном случае мне придется подыскать другого менеджера на твое место. Ты уже выезжаешь? Это другое дело.

Ричардсон положил трубку и оглянулся в поисках супруги. Склонившись над застекленным кубом около лестницы, та с удовлетворением рассматривала модель здания штаб-квартиры корпорации "Ю", строительство которого на Хоуп-стрит было уже практически закончено.

– Я побуду немного здесь, дорогая, – обратился он к ней. – Увидимся наверху, о кей?

– Хорошо, милый. – Улыбнувшись. Джоан окинула взглядом мастерскую. – Спокойной ночи всем. – Она попрощалась и вышла.

Лишь два-три сотрудника улыбнулись ей в ответ. У большинства от усталости не осталось сил даже и на это. Кроме того, им было прекрасно известно, что во многом она была копией своего чудовища мужа, а в некотором смысле даже превосходила его. У того был хоть какой-то талант. Некоторые из проектантов со стажем еще помнили эпизод, когда в порыве раздражения она выкинула в окно факс.

Рэй Ричардсон между тем перевел все внимание на монитор и, снова щелкнув «мышкой», изменил изображение на трехмерное. На экране появилась модель гигантского полукруга, около двухсот метров диаметром, элегантно стилизованного под полумесяц и увенчанного огромной короной, напоминавшей развернутые птичьи крылья. Некоторые критики, особенно в Европе, утверждали, что эти крылья символизируют орла, а конкретнее, нацистский герб. По этой причине они тут же окрестили творение Ричардсона «постнацистским».

С помощью «мышки» Ричардсон увеличил масштабы трехмерного изображения на дисплее. Сейчас можно было заметить, что здание состоит не из одного, а из двух полумесяцев, соединенных дугообразной колоннадой. С одной стороны располагались магазины и офисы, с другой – выставочные залы. Эти базовые эскизы Центра искусств были согласованы со всеми потенциальными соисполнителями проекта и основаны на предоставленных теми данных. Подготовленные на их основе детали проекта, а также соответствующие расчеты Ричардсон и собирался обсудить во время намеченного на завтра визита в Берлин. Проскочив маркером через колоннаду, Ричардсон увеличил масштаб потолка и дважды щелкнул «мышкой», вызвав на экране изображение стальных опор, обладающих необычным «эффектом памяти», то есть запоминающих ранее приданную им форму. Они поддерживали фотохромные стеклянные панели.