Казалось. Калифорния в миллионе миль отсюда. Джим Паркер застопорил почвофрезу и выключил бензиновый двигатель. Спина у него ныла самым ужасным образом — тупая, пульсирующая боль пониже пояса. Он потянулся, затем положил обе руки на поясницу и наклонился сначала влево, потом вправо. Такой перенапряг неминуемо отольется бессонной ночью. Что и говорить, давненько у него не было таких больших физических нагрузок — избаловал свое тело, вот оно и бунтует.
Но вместе с тем было в этой боли что-то здоровое, приятное. Его натруженная спина дарила опущение выполненного дела — как бы законная награда за серьезный и полезный труд.
До сих пор он все откладывал и откладывал расширение огорода — большую часть лета бродил по округе, бездельничал один или вместе с друзьями. Мать, впрочем, не сердилась. Когда в июне Джим вернулся домой на каникулы, она попросила его заняться огородом — истребить заросли толокнянки, чтобы в будущем году на месте кустарника посадить кукурузу и кабачки. Но одновременно дала понять, что в этом году все уже посажено, а стало быть, особой спешки нет.
Однако дни, а потом и недели промелькнули с такой скоростью, словно лето вздумало побить рекорд по краткости. Джим и оглянуться не успел, как до отъезда осталось всего семь дней. Словно для напоминания о том, что лету конец, пришел конверт с материалами касательно регистрации. Его уведомляли, какую комнату в студенческом общежитии он будет занимать и к какому времени следует прибыть. Поэтому, проснувшись сегодня утром, он решил: пора приниматься за работу.
Джим ладонью вытер пот со лба. Опершись на высокую ручку почвофрезы, он задумчиво смотрел в сторону Калифорнии. Где-то там Сан-Франциско — далеко-далеко за снежными пиками Сьерра-Невады. Розоватая горная гряда резко контрастировала с голубизной безоблачного неба и зеленью сосен.
Обратно в университет нисколько не тянуло.
Довольно странно, если подумать. Но от правды никуда не деться. Еще учась в школе, Джим из кожи вон лез, чтобы получать самые высокие баллы. Он свято следовал совету Фрэнка Заппы с обложки старого альбома: "Забудь, приятель, о танцульках, чеши-ка ты в читальный зал и, если ты не лох, грызи гранит науки". Этот альбом Джим нашел в сарае, в запыленной стопке пластинок своего отца. И хотя о танцульках Джим все-таки не забывал, он был целеустремленным малым и потому не стеснялся просиживать штаны в библиотеке. Он читал больше, чем требовала школьная программа, и добровольно осваивал темы, не предусмотренные учебным курсом — во время выпускных экзаменов лишние знания отнюдь не помешают.
Так и вышло. Ему удалось блеснуть, и в итоге Джим удостоился стипендии Калифорнийского университета в городе Бреа. Сказочная удача.
Хотя его давняя мечта сбылась, вышло так, что университетская жизнь ему не показалась. Как бы не оправдала его больших ожиданий. Нет, ничего дурного не произошло. Он по-прежнему учился хорошо. Что там хорошо! Отлично! С другими студентами ладил, с преподавателями вроде бы тоже. К тому же на протяжении последних четырех семестров он успешно поднимался по служебной лестнице в университетской газете и мало-помалу дорос до должности главного редактора. У него появилось много новых друзей. Но что-то было не то.
А что не то — понять трудно. Скорее всего он просто не полюбил Калифорнийский университет города Бреа — в обиходе К.У.Бреа. Не полюбил — и все тут.
Да, точнее не сформулируешь. Не нравится ему этот университет.
Конкретных претензий никаких. Просто на территории университета Джиму было постоянно не по себе, а когда он думал об университете вдали от него — охватывало необъяснимое чувство брезгливого страха. Не то чтобы он не любил преподавателей, или ему было противно что-то в студенческом городке, или в учебной программе... Нет, частности не вызывали нареканий. Отталкивало все, вместе взятое.
Джим корил себя за такой иррациональный подход. Проклятие, думал он, как может не нравиться целое, если нет видимых претензий к его частностям!.. Однако неприязненное чувство к университету не поддавалось объяснению.
В предстоящем семестре Джим возглавит редакцию университетской газеты "Дейли сентинел" — достойное увенчание трехлетних усилий, огромное достижение в его академической карьере. Мало того, что этот пост — эффектная строка в автобиографии претендента на престижную должность; редакторство почти автоматом гарантирует ему работу после окончания университета. Быть может. Калифорнийский университет в городке Бреа не так знаменит, как Колумбийский, но среди высших учебных заведений, готовящих журналистов, он котируется исключительно высоко. Достаточно сказать, что предшественник Джима на посту главного редактора университетской газеты сразу же получил место не где-нибудь, а в "Лос-Анджелес тайме". И очень быстро выбился в ранг ведущего репортера.
Однако в глубине души Джиму хотелось плюнуть на университет в Бреа, остаться здесь, рядом с матерью, в родном Уильямсе и скромно вкалывать в местной газетенке, а прошлое забыть как страшный сон.
"Видать, со мной что-то неладно, — подумал Джим, — раз этакий вздор лезет в голову..."
