— Да где же это место?! — возмущался Лоуэлл Турман.
Но Рейчел, сидевшая справа, лишь устало обмахивалась сложенной картой и никак не отреагировала, а дети на заднем сиденье были слишком увлечены борьбой, чтобы обращать на него внимание.
Они выехали из Биосферы еще в полдень и с тех пор не останавливались. Солнце повисло у них над головой, и от его нещадных лучей не спасали ни солнечные очки, ни опущенный на ветровом стекле козырек. Лоуэлл давно выключил кондиционер, чтобы не перегреть машину. На всем их пути не было ни единого указателя на курорт: все эти однополосные дороги, что пересекали пустыню, походили одна на другую, знаков практически не было, и вполне возможно, что они где-нибудь не туда свернули и теперь катили к ранчо какого-нибудь сварливого скотовода или к сборищу полоумных выживальщиков.
Но, по крайней мере, они были далеко от Калифорнии.
На эти выходные у Турмана намечалась встреча с одноклассниками, двадцатая по счету, и это частично послужило причиной, почему они сюда забрались. Они с Рейчел и так планировали эту поездку, но как только Лоуэлл выяснил, что встреча должна состояться примерно в это же время, у него пропали последние сомнения в том, что им нужно выехать из штата.
Не то чтобы он стыдился своей работы или что-то в этом роде, просто… ладно, он стыдился своей работы. Его все устраивало, платили ему хорошо, и, если уж начистоту, ничего другого ему и не хотелось, но если кто-то из старых знакомых забредал в супермаркет, видел его за стойкой и смотрел на бейджик, свидетельствующий о его пятнадцатилетнем стаже, Лоуэлл внутренне сжимался и молился, чтобы его не узнали.
В последнее время это случалось нечасто. Окончив колледж и женившись, Лоуэлл остался в родном городе Фаунтин-вэлли, но пять лет спустя его перевели в новый магазин в Брее, милях в двадцати оттуда. Лишь немногие из его бывших сокурсников жили или работали где-нибудь в северной части Оринджа, да и те редко бывали в его магазине, как и в самом торговом центре, где тот располагался. Конечно, имелись друзья и со школы, и с колледжа, с которыми Турман постоянно виделся, и они знали, чем он зарабатывал на жизнь, но это было совсем другое. Они его понимали, и с ними он не чувствовал себя никчемным бездарем, как при встрече с малознакомыми людьми.
Если отвлечься от прошлого, то работа сама по себе была на удивление интересной и доставляла ему удовольствие. Нет, Лоуэлл не искал способов лечения рака и не писал великих романов, но он и не сидел, как многие из его более успешных коллег, целыми днями в кабинке перед компьютером, пересчитывая бессмысленные цифры. По собственному убеждению, на должности администратора в сети супермаркетов «Ральфс», самой прибыльной в Ориндже, он выполнял реально значимую работу: следил, чтобы у жителей Бреи и ближайших населенных пунктов были свежее мясо или овощи и чтобы на полках в изобилии имелись продукты для любителей национальной кухни и здорового питания. Он был любезен с посетителями, знал многих покупателей по именам и прилагал все усилия, чтобы кассиры, фасовщики и кладовщики работали в благоприятной обстановке.
И все-таки его не прельщало встречаться с бывшими друзьями и подругами, да и просто со старыми знакомыми, чтобы помериться жизненными достижениями.
Зато если своей работы он стеснялся, то семьей мог только гордиться. Рейчел и дети были лучшим, что случалось с ним в жизни, — даже лучше, чем он заслуживал. И он не чувствовал ничего, кроме счастья, удовлетворения и бесконечной благодарности, когда речь заходила о его личной жизни.
Дорога огибала небольшой холм из белого известняка, который сплошь покрывала фукьерия — вся в цвету, с зеленеющими ветками-щупальцами, увенчанными бутонами.
— Пап! — заныл с заднего сиденья Райан, подражая услышанной в рекламе фразе. — Уже приехали?
Лоуэлл улыбнулся:
— Очень смешно.
Близнецы, хоть и давно вышли из малышового возраста, хором затянули:
— Пап! Уже приехали? Пап! Уже приехали? Пап!
— Приехали, — ответил Лоуэлл. — Мы уже в номере, а вы спите. Вам просто снится, что мы до сих пор в машине.
Детей это огорошило.
— Это ты так шутишь? — осторожно спросил Райан.
— Конечно, он просто шутит, — вмешалась Рейчел, ткнув мужа в бок.
Братья раззадорились.
— Не слушай маму, — проговорил Кёртис. — Она только снится тебе. Не верь ни единому ее слову.
— Все мы во сне, — подхватил Оуэн. — Всей семьей. У тебя вообще нет семьи. Ты просто бездомный щеночек в приюте, которому снится, что он стал человеком.
— Мам! — взвыл Райан.
— Прекратите оба, — велела Рейчел. — Если только увижу, как ты издеваешься над братом во время отдыха…
Лоуэлл улыбнулся.
Горячий воздух задувал в окна, трепал волосы, и глава семьи невольно подивился, почему в машинах перестали ставить форточки. Когда он был маленьким и они с семьей куда-нибудь ездили, в их универсале не было кондиционера, но отец обычно открывал маленькие треугольные окошки, расположенные на передних дверцах, и направлял воздушный поток с улицы в любую сторону, куда ему хотелось, чтобы проветрить машину.
