Репортажи из-под-валов. Альтернативная история неофициальной культуры в 1970-х и 1980-х годах в СССР глазами иностранных журналистов, дополненная интервью с ее героями - [43]

Автор начинает свой анализ с прошедшей в феврале в Горкоме выставки «Цвет-форма-пространство». По ее мнению, экспозиция практически не оставляет следов цвета. «Поверхностным связующим звеном между качественно очень разными выставочными объектами (картинами, скульптурами, фотографиями и кинетическим объектом) является геометрическая форма», — пишет Майер-Руст. 17 участников экспозиции представлены весьма неравномерно по количеству работ, относящихся к тому же к совершенно разным периодам. Однако, несмотря на перечисленные недостатки, даже полдюжины выдающихся художников делают эту выставку событием, считает автор. Среди них Катрин называет Янкилевского, Штейнберга, Пивоварова, Кабакова, Инфанте — как единственного представителя ленд-арта в СССР. «Семь бесед» Пивоварова, по ее мнению, демонстрируют высокий уровень технического совершенства, «которого так часто не хватает советским нонконформистам». А первый официальный показ альбома Кабакова «Анна Петровна видит сон» Майер-Руст в восторге называет «настоящим событием». Проводя сравнение выставки в Горкоме с выставкой 14 художников в «официальном салоне СХ» ЦДХ, автор отмечает, что преобладающие там скульптурные работы тоже не соответствуют идеям академико-героического, реалистически-скрупулезного «социалистического реализма», поскольку по большей части абстрактны и явно восходят к отчуждающей, иронической художественной концепции: например, серия «Подушки из камня» (Марианна Романовская), чисто абстрактные деревянные скульптуры (Андрей Красулин) и др. Тем не менее — мы позволим себе суммировать ее наблюдения — тенденция к тривиальности, столь характерная для всего советского искусства, ощутима и в этой экспозиции, однако нонконформисты с их экзерсисами — при всех их несовершенствах — формально более последовательны и интеллектуально более требовательны. Вот почему, считает Майер-Руст, нигилистический радикализм Кабакова был бы немыслим в салоне Союза художников.

Согласно сообщениям Агентства France Presse и DPA от 28 марта, некая группа художников планирует через месяц организовать большие выставки нонконформистов в Москве, Ленинграде и Новгороде. Организаторы якобы уведомили власти и Горком художников-графиков о своем намерении провести эти выставки и пригласили Горком принять в них участие, указав, что экспозиции не будут носить политического характера. Московские власти никак не откликнулись на это уведомление, а Горком призвал своих членов не участвовать в подобных «провокациях». Предполагается, что одна выставка пройдет на открытом воздухе, а другие — в частных квартирах.

Учитывая эмиграцию многих самых активных участников движения нонконформистов и успешное проведение (при всех недочетах) многих интересных выставок в Горкоме, эта информация выглядит очень странно и в лучшем случае свидетельствует об очередной схизме в рядах неофициальных художников. Трудно представить, чтобы эта идея очередного ухода в подполье могла найти какую-то поддержку у художников в условиях, когда большую их часть благополучно приняли в Горком, показали их работы в более-менее нормальных условиях и, что особенно важно, их выставки уже перестали привлекать былые толпы москвичей, — какой зритель пошел бы теперь смотреть такие же картины в частные квартиры, когда и в залах Горкома после вернисажей стало пустовато?

Впрочем, в последующих сообщениях агентств UPI, AFP, DPA от 29 и 30 марта и газет Le Monde и Baltimore Sun от 29 марта предыдущее сообщение приобрело конкретику и осязаемые границы разумности. Группа художников устроила пресс-конференцию для западных корреспондентов в квартире Людмилы Кузнецовой[103], где они рассказали о своих планах провести выставки нонконформистов в Москве и других городах. Вскоре после этой пресс-конференции Кузнецову арестовала пришедшая по жалобе соседки милиция, но шесть художников забаррикадировались в ответ в квартире коллекционерки и заявили, что не уйдут, пока ее не отпустят. Естественно, вскоре их оттуда выдворили, двоим дали 15 суток за хулиганство, а остальных четверых оштрафовали (UPI, 2 апреля).

Скорее всего, эти шесть художников и составляли инициативную группу, так никогда и не реализовавшую свою утопическую идею.

По сообщению Агентства France Presse от 27 апреля, утром в квартире московского коллекционера Лиды (ошибка в имени в тексте) Кузнецовой, где в субботу (то есть 28 апреля. — Г. К.) должен был начаться Фестиваль свободного искусства с участием многочисленных художников-нонконформистов, произошел пожар, в результате чего ряд картин и икон был уничтожен. Пострадавших нет, так как никого не было дома. Сообщалось также, что теперь «выставку придется отложить на неопределенный срок», а после «серии нападок прессы — о какой советской „прессе“, пишущей о каких-то неофициальных художниках, могла идти речь? — на организаторов Фестиваля и давления властей на художников осталось только 40 из первоначальных 155 (!) авторов». К сожалению, слишком многие детали этой заметки носят абсурдный характер, что указывает на некомпетентность журналиста.

Дочь Людмилы Кузнецовой Анна Кирин рассказала мне о реальных событиях этого времени. В 1979 году коллекционер Кузнецова со товарищи решили открыть выставку «Москва — Париж» одновременно — 28 марта — в Париже и Москве, с тем чтобы в ней приняли участие одни и те же художники, к тому времени уже эмигрировавшие во Францию. В Москве должны были экспонироваться их работы из коллекции. Однако милиция пришла накануне открытия и опечатала две комнаты с экспозицией; хозяйку «салона» арестовали, а Анну увезли в детскую больницу. Разумеется, выставка не состоялась, и неизвестно еще, чем бы закончилось это дело. К счастью, как раз в это время в Вене готовилась встреча Брежнева с Картером