Репетиция Апокалипсиса - [25]

Заметив, что никто его не поддержал, более того, многие смотрели на него с осуждением, он сменил улыбку на оскал:

— Чё вылупились, олени долбаные? Говорят же вам, жить и умирать надо по-человечески. А господь вам что завещал? Плодитесь и размножайтесь. Самое время восполнять потери. А? Не так?! — Он смотрел на всех едко и презрительно, словно перед ним были жалкие рабы, и никто ему не отвечал. — Кошечка, эй, на крылечке, — позвал он Анну, — тебе в тапочках не холодно? Пойдём ко мне, я тебе каждый пальчик отдельно прогрею. А?! Пойдём?! Или ты будешь у этого солдафона на ать-два всё делать? Будешь по команде — лежать, ать-два! Ноги раздвинь — ать-два!..

— Заткнись, — наконец не выдержал Никонов.

— Сам увянь, — парень спокойно достал из-под мышки пистолет, — ты не думай, что ты один тут крутой… — но договорить он не успел, выстрел из «винтореза» прошил ему руку, пистолет упал на мраморные плиты.

— Сука! Ты чё, гоблин! Я ж тебя!.. — потянулся за оружием левой рукой, но второй выстрел отбросил его под колёса машины и заставил замолчать.

— Всякий, кто будет представлять опасность для общества, будет уничтожен, — с металлом в голосе сказал Олег.

— А я думал, мне работы уже не будет, — хрипло прокомментировал Макар.

— Это вы будете решать, кто представляет опасность для общества? — тихо, но уверенно спросил всё тот же интеллигент.

— Сейчас, если вы заметили, решать было некогда. Но я готов ответить за каждый свой поступок. Могу отдать один ствол вам, — Никонов в подтверждение сказанного скинул с плеча «Калашников» и протянул его мужчине.

— Не надо, — отстранился тот, — просто начинать со стрельбы — не самое лучшее, чтобы, как вы сказали, — по-человечески…

— Да успокойтесь вы, я его не убил, прострелил руки. Щас придёт в себя. Если кому-то хочется оказать первую помощь — пожалуйста. Но мне бы хотелось дослушать вас, — Олег кивнул на Макара. — Выйдите сюда.

— Иди-иди, — подтолкнул товарища Михаил Давыдович, — будешь помощником… — и шёпотом добавил, — Пиночета или генерала Франко.

— Давыдыч, ты сегодня добрый, но по-прежнему дурак, — покачал растрёпанной головой Макар.

— Я думаю, здесь ещё не все, — обвёл взглядом толпу Макар, поднявшись на крыльцо. — Надо собрать всех.

— Зачем?

— Что это даст?

— Перепись, что ли?

— Мы же от чипов отказались, так теперь нас так пересчитать хотят?

Макар терпеливо дождался, когда предположения утихнут.

— Нам надо найти праведников, — уверенно сказал он.

— Что?

— Кого?

— Праведников?!

— Откуда?

— В монастырях-то уже не сыскать…

— Раз мы живы, значит, они есть, — Макар ещё раз внимательно прошёл взглядом по лицам. И почти все опускали глаза: — Есть, но не здесь…

Все, кроме Галины Петровны, которая выдержала его взгляд и спросила сама:

— А ты-то кто будешь?

— Я? — Макар заметно растерялся, но быстро нашёлся: — Я наблюдатель. Не праведник, это точно. Я — могильщик. Кладбищенский смотритель.

— А теперь индивидуально мне и остальным желающим тоже объясни: почему это не совсем Конец Света? — запоздало возмутился Михаил Давыдович.

— Потому что мёртвые — не встали.

Макар произнёс эту фразу так, что на какое-то время над площадью повисла тишина.

— Думаю, сегодня многие уже столкнулись с тем, что сами себе объяснить не могут. У каждого, как у гоголевского Вакулы, свой чёрт за спиной. Или я не прав? — Макар выдержал победную паузу. — Всю жизнь я собирал признаки и предсказания о Конце Света. Я прочитал несколько толкований Апокалипсиса Иоанна Богослова. Скажу честно, я не знаю, что произошло сегодня ночью, но уверен в другом — что-то очень важное зависит от каждого из нас. Может, сейчас где-то на Земле, в таком же полувымершем городе также стоят друг перед другом последние люди и пытаются понять Замысел…

— Да это опять религиозная пропаганда! У нас свободная страна! Мы, скорее всего, столкнулись с психотропным оружием!.. — Макара перебил высокий мужчина в дорогом костюме. — Надоело это мракобесие…

И снова загудели то тут, то там:

— Да точно — оружие…

— Инопланетяне…

— Китаёзы всё-таки напали…

— Мы ж пол-Европы остановили…

— Коллайдер опять запустили…

Олег в это время сходил к джипу, подобрал пистолет и перевязал раненного им парня с помощью аптечки, которую нашёл в машине. Макар терпеливо ждал, когда все выговорятся. Но люди замолчали, когда на крыльцо снова поднялся Никонов.

— Ваша жена умирала от рака, — обратился Макар к своему оппоненту, — а вы, оставив её одну в больнице, уже предавались любовным утехам с молодой подругой. Священник, который исповедовал вашу супругу перед смертью, упрекнул вас в этом, может, поэтому вам теперь везде мерещится религиозная пропаганда?

— Не твоё собачье дело! — сорвался мужчина.

— Дела у меня не собачьи…

— Тебе-то откуда известно?

— Я хоронил твою жену…

— И что, она сама тебе об этом рассказала? Из гроба прошептала?

— Прошептала. Я знаю язык усопших. Но я тебя не упрекать сюда вышел. Не мне тебя судить. Просто — хотя бы задумайся о том, что ты здесь стоишь только потому, что она там молится за тебя…

— Вот только не надо, — мужчину буквально кривило и ломало, — не надо мне тут на совесть давить… Ты, наверное, вообще некрофил!