Репетиция Апокалипсиса - [24]

— Нет, не умрёшь. Сейчас я тебя покачу вот на той каталке в операционную…

— А вы доктор?

— Ага.

— Детский?

— Человеческий, — нашёлся Пантелей, вспомнив старушек в своём отделении.

— А вы сможете?

— Ещё как!

— А вы меня усыпите?

— Можно и не усыплять, если ты не будешь бояться…

— Я не знаю.

В операционной было пусто и гулко.

— Есть кто?

«О-о-о», — покатились нолики эха по кафельным стенам. Пантелей ринулся к стеклянным шкафам с медикаментами и, открыв первый, беспомощно развёл руками. Нужны были сёстры, анестезиолог, нужен был хоть кто-то, и, опасаясь напугать мальчика, он шёпотом взмолился:

— Господи, ну пошли мне кого-нибудь!

А когда повернулся к каталке, то увидел, как над мальчиком склонился невесть откуда взявшийся старик в ослепительно-белом халате.

— Сейчас, Серёженька, мы тебя с дядей Пантелеймоном перенесём и животик твой быстро вылечим. Вот, держи образок. Это Богородица, она поможет. А большую иконку мы вот туда поставим…

— Вы кто? — не удивился Пантелей всему, кроме прозвучавшего по-гречески собственного имени.

— Хирург, здесь нужен хирург. Дело несложное, но надо торопиться. Будете ассистировать.

— Нам бы лапароскопию…

— Зачем, и так всё видно.

— Думаете, гангренозный?

— Вижу… — старик повернулся лицом к Пантелею.

Благородные, удивительно правильные черты лица, окаймлённые сединой. Лицо старика показалось Пантелею до щемящей боли знакомым, но память молчала. Особенно поразили внимательные… но слепые глаза. То, что они слепые, Пантелей понял сразу.

— Вы… простите…

— То, что нужно, я вижу, — опередил-успокоил старик. — Вам же нужна была помощь? Давайте поторопимся…

— Больше врачей в больнице нет? — сам себя озадачил Пантелей.

— Нет, — отрезал старик. — Готовьте инструменты. Вы-то ведь всё видите…

— Не всё… — Пантелей вдруг оторопел от внезапного прозрения — памятник, виденный им в Красноярске возле больницы: — Вы похожи на архиепископа Луку Войно-Ясенецкого. Только без митры… сейчас.

— Похож? Ну и хорошо. Давайте начнём помолясь. Серёжа, умеешь молиться?

Глава третья

1

Когда Олег спустился с колокольни, на площади перед храмом уже стояли несколько десятков человек. Аня сидела на мраморном крыльце с отсутствующим взглядом. Люди почти не разговаривали между собой, обменивались короткими фразами о ситуации в том или ином районе, делали предположения, но, когда на крыльце появился Олег, замолчали, как по команде. Никонов быстро сообразил, что никакого алгоритма «высшего выбора» по оставшимся или хотя бы пришедшим к храму вывести нельзя. Кроме разве что полного отсутствия детей младше семи лет. Публика была, как говорится, разношёрстная. Радовало одно — люди уже, видимо, пережили свои истерики и ночные блуждания, ни одного агрессивного взора Никонов пока не заметил. Ничего, кроме ожидания.

— Значит, это всё-таки война? — спросил явный интеллигент в первом ряду, кивая на оружие.

— Никто не знает, — ответил Олег, — думаю, нет.

— Тогда зачем вам оружие? — прищурился интеллигент.

— Я солдат, у меня должно быть оружие, — спокойно ответил Никонов, — другое дело — понадобится оно мне или нет.

— Для чего в колокол-то звонил? — спросила миловидная старушка, к которой прижималась молодая девушка.

— А разве на Руси не так принято?

— Так вы знаете, что произошло?

— Что нам делать?

— Сколько нам осталось жить?

— Где наши близкие?

Вопросы посыпались один за другим, и площадь заполнилась гулким ропотом, который становился угрожающим, словно Никонов был виноват во всём, что произошло.

— Тихо, граждане! — крикнул Никонов, и люди послушно замолчали.

Человек с оружием был похож если не на руководителя, то хотя бы на вожака.

— Нам нужно запустить системы жизнеобеспечения, какие возможно. Нам нужно обеспечить порядок. И главное: нам нужно понять, что мы должны делать. Главное: что бы ни случилось дальше, мы должны жить и, если придётся, то и умереть людьми. — Никонов сжал цевьё автомата, будто это был самый важный аргумент, но никто не возражал. — Надо понять, что происходит. Может, это эхо той войны, которая, казалось, была в стороне от нас, может… Может, найдётся среди нас кто-то, у кого хотя бы есть какие-то предположения. Наверное, все, не сговариваясь, подумали сегодня про Конец Света…

— Это не Конец Света, — перебил его стоявший чуть поодаль крупный мужчина в камуфляже и бёрцах. Вместо оружия на плече у него была совковая лопата. Да и длинные волосы до плеч, небритое испитое лицо говорили о том, что он не имеет отношения к военным, хотя сначала факту камуфляжа Никонов обрадовался. Да и силушки у этого алкаша, похоже, не занимать.

Рядом с ним топтался с ноги на ногу встревоженный круглолицый и краснолицый бородач. Он буквально отшатнулся от своего товарища и возмущённо спросил:

— Как так? Макар? Ты же мне всю дорогу доказывал, что это Конец Света!

— Это не совсем Конец Света. Я бы употребил здесь слово «почти»…

— Вы что, специалист по этому вопросу? — подозрительно прищурился Никонов.

— Не похож? — с вызовом ответил Макар.

— Слышь, мужик, кончай пургу гнать, вояка порядок хочет навести, а ты нам тут опиум для народа толкаешь! — это крикнул парень, сидевший на капоте своего джипа. — Надо всё поделить. И баб тоже. Надо посчитать их. И мужиков посчитать, которые ещё чего-то могут. Которые не могут, пусть улицы подметают. Будет порядок, — он едко хохотнул, слегка задрав голову, обнажив испещрённое татуировками горло.