Религия в истории народов мира - [63]

Почитание "родителей" — это настоящий семейный (а прежде, очевидно, родовой) культ предков. Он и засвидетельствован средневековыми авторами (Титмар Мерзебургский: "domesticos colunt deos" — "они чтут домашних богов") и отчасти сохранился в качестве пережитков до наших дней. Русские крестьяне поминают родителей в определенные дни года, особенно в родительскую субботу (перед масленицей, а также перед троицей), на радуницу (послепасхальная неделя). Белорусские крестьяне справляли несколько раз в году праздник дзядов (то есть дедов, умерших), особенно торжественно — осенью (большей частью в последнюю субботу октября). К празднику старательно готовились, чистили и мыли жилище, готовили обрядовые кушанья; дзядов приглашали принять участие в трапезе, которая всегда проходила очень торжественно. У сербов и болгар до сих пор справляются — и не только крестьянами, а и горожанами — задушницы, поминовение умерших на кладбищах, куда приносят съестные припасы, едят и пьют на могилах, а часть оставляют покойникам. Смотрят ли при этом на умерших как на покровителей семьи — неясно. Но раньше, несомненно, так и смотрели.

Пережитком древнего семейно-родового культа предков надо считать и сохранившийся у сербов до наших дней обычай справлять семейную славу (крано име). Слава справляется в день христианского святого — покровителя семьи; но самый характер праздника и его происхождение несомненно дохристианские, и прежде он справлялся, видимо, в честь предков — покровителей семьи.

Еще один след существовавшего некогда культа предков — фантастический образ Чура или Щура. Очень вероятно, что это был почитаемый предок-родоначальник. Культ его прямо не засвидетельствован, но сохранились убедительные следы его в славянских языках. Восклицания "Чур!", "Чур меня!", "Чур, это мое!" означали, видимо, заклинание, призывание Чура на помощь; сейчас оно сохранилось в детских играх; украинское (и польское) "Цур тобi" — тоже в смысле заклинания. Глагол "чураться" — держаться в стороне, то есть как бы ограждаться Чуром. И слово "чересчур" явно происходит от понятия о Чуре, как бы охраняющем какие-то рубежи, границы родовой земли, вероятно. Что Чур-Щур был именно предок — видно из слова "пращур", прапредок. Быть может, изображения Чура делались из дерева, на что намекает русское слово "чурка" — обрубок дерева[89].

Наконец, последний пережиток древнего семейно-родового культа предков — это вера в домового, сохранившаяся доныне, особенно у восточных славян, где патриархально-семейный уклад держался дольше. Домовой (домовик, доможил, хозяин, суседко и пр.) — это невидимый покровитель семьи; по народным поверьям, он есть в каждом доме, живет обычно под печкой, за печкой, под порогом; человекообразен; следит за хозяйством, покровительствует трудолюбивым хозяевам, но наказывает ленивых и нерадивых; требует уважения к себе и маленьких жертвоприношений — немного хлеба, соли, каши и пр.; любит лошадей и ухаживает за ними, но только если масть их ему по нраву, иначе он может загубить лошадь. Домовой может предстать в виде старика, умершего хозяина или даже живого. В его образе как бы олицетворилось благополучие и неблагополучие семьи и хозяйства. Сохранение этого образа от древней эпохи объясняется устойчивостью патриархального быта в русских и белорусских крестьянских семьях; у украинцев этот быт сохранился слабее, потому и вера в домового поблекла. У западных славян есть аналогичные образы: скржитек — у чехов, хованец — у поляков.

Нечистые мертвецы

Совсем иным было отношение к "нечистым" умершим, которые ни малейшего отношения ни к семейному, ни к родовому культу не имели. Нечистых просто боялись, и эта суеверная боязнь, очевидно, была порождена либо страхом перед этими людьми при их жизни (колдуны), либо самой необычайностью причины их смерти. В суеверных представлениях об этих нечистых мертвецах, видимо, очень мало анимистических элементов: славяне боялись не души или духа мертвеца, а его самого. Это видно из того, что до недавнего времени жили народные суеверные приемы обезвреживания такого опасного мертвеца: чтобы не дать ему вставать из могилы и вредить живым, труп пробивали осиновым колом, вбивали зуб от бороны позади ушей и пр.; словом, боялись именно самого трупа, а не души и верили в его сверхъестественную способность двигаться после смерти. Нечистым умершим приписывали и дурное влияние на погоду, например засуху; чтобы предотвратить ее, выкапывали из могилы труп самоубийцы или иного мертвяка и бросали его в болото либо заливали могилу водой. Такие нечистые умершие назывались упырями (слово неясного происхождения, может быть чисто славянское, так как оно имеется во всех славянских языках), у сербов — вампирами, у северных русских — еретниками и т. п. Может быть, древнее слово "навье" ("навий") означало именно таких нечистых и опасных мертвецов; по крайней мере, в Киевской летописи помещен (под 1092 г.) рассказ о том, как случившийся в Полоцке мор (эпидемию) испуганный народ объяснял тем, что "се навье (мертвецы) бьют полочаны". У болгар и сейчас навии — это души некрещеных детей. Отсюда, вероятно, и украинские навки, мавки.