Религия в истории народов мира - [165]
Идея непорочного зачатия Иисуса Христа девой Марией от святого духа чужда иудаизму; но это верование о половой связи бога со смертной женщиной широко распространено в целом ряде восточных и античных культов. Корни же этой идеи лежат в глубочайшем прошлом — в древних тотемических верованиях.
Таким образом, в христианстве наряду с еврейскими элементами имеется ряд элементов, заимствованных из древневосточных религий.
Борьба между иудейскими и неиудейскими группами
Проникновение языческих, восточных и греко-римских групп в состав раннехристианских общин вызвало обостренную борьбу внутри этих общин между еврейскими и нееврейскими элементами. Это привело к постепенному вытеснению иудейского наследия из христианства. Наличие очень сильных антиеврейских тенденций среди каких-то групп раннехристианских общин сказалось уже в раннехристианской литературе.
Прежде всего, в евангельских рассказах очень отчетливо проводится мысль о евреях (иудеях) как о врагах Иисуса Христа. Хотя он сам еврей, но евреи как народ — враги Христа, повинные в его смерти. Эту вину евреев еще более подчеркивает эпизод с Пилатом. Вопреки исторической истине (ибо в действительности Понтий Пилат был жестоким самодуром, отнюдь не склонным к гуманности) в евангелиях Пилат изображен справедливым и осторожным судьей, который якобы больше всего боится, как бы не осудить невинного: он уговаривает иудеев не настаивать на казни Иисуса, умывает руки в знак непричастности к этому делу. Весь этот эпизод (повторенный с вариациями во всех четырех евангелиях) явно сочинен, чтобы обелить римлян и всю вину за казнь Иисуса взвалить на евреев.
С этим же умыслом вставлен в евангелия (опять-таки во все четыре) персонаж Иуды-предателя: это один из 12 апостолов, продавший Иисуса его врагам за 30 сребреников. Само имя Иуды — персонификация иудейского народа; в его лице составители евангелий хотели как бы заклеймить всех иудеев.
Таким образом, в христианской догматике, в культе, в евангельских рассказах бросается в глаза переплетение иудейских и языческих (даже антииудейских) элементов.
Первым из исследователей, кто обратил внимание на эти две враждебные тенденции в раннем христианстве, был Фридрих-Христиан Баур. Обе эти тенденции он связал с проповедью и взглядами двух самых видных апостолов — Петра (иудейский апостол) и Павла (апостол язычников, как он себя сам будто бы называл). Из сочетания "петринизма" с "паулинизмом" и составилось, по мнению Баура, собственно христианство. Мысль эту развил затем Бруно Бауэр.
Она по существу верна. Можно сказать, что решающий шаг в образовании христианства как религии и состоял как раз в разрыве с иудаизмом, но в таком разрыве, где иудейская традиция была все же сохранена. Это было достигнуто ценой долгой и тяжелой борьбы.
Иисус Христос — изображение на христианском саркофаге IV в. (из г. Арля, Франция)
Борьба между еврейскими (иудео-христианскими) и нееврейскими (языческими) группами в христианских общинах достигала в конце I и во II в. большого ожесточения. Хотя следы этой борьбы впоследствии в христианской литературе старались сгладить, но они остались даже и в канонических книгах. В одном и том же Евангелии от Матфея (а оно считается сугубо иудейским) отчетливо видны отпечатки обеих противоположных тенденций. Отсюда заметные противоречия. Посылая своих 12 апостолов на проповедь, Иисус предупреждает их: "на путь к язычникам не ходите..., а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева", то есть только к евреям (Матф., гл. 10, ст. 5-6). Эта же мысль почти дословно повторяется в эпизоде с хананейской женщиной, которой Иисус отказал в помощи на том основании, что он-де "послан только к погибшим овцам дома Израилева", а всех неевреев цинично сравнял с "псами" (там же, гл. 15, ст. 24, 26). Но в том же евангелии Иисус оказывает предпочтение капернаумскому сотнику (римлянину) перед иудеями (там же, гл. 8, ст. 10-13). В конце евангелия Иисус посылает апостолов проповедовать "ко всем народам" (там же, гл. 28, ст. 19).
Итак, раннее христианство составилось из сочетания иудейских и языческих (эллинистических) верований. Но мы допустили бы ошибку, если бы, подобно исследователям типа Древса и Джона Робертсона, не видели, кроме этих элементов, ничего нового в христианстве. Христианство, как. указывал Энгельс, знаменовало собой совершенно новый этап в развитии религии.
Идея греховности и идея спасения
Новой является прежде всего центральная идея всего христианства — идея греховности человека и другая сторона той же идеи — идея спасения.
Энгельс не один раз подчеркивает, что центральной идеей христианства была именно идея греховности:
"Христианство затронуло струну, которая должна была найти отклик в бесчисленных сердцах. На все жалобы по поводу тяжелых времен и по поводу всеобщей материальной и моральнойнищеты христианское сознание греховности отвечало: да, это так, и иначе быть не может; в испорченности мира виноват ты, виноваты все вы, твоя и ваша собственная внутренняя испорченность! И где бы нашёлся человек, который мог бы это отрицать?"[292]
Из идеи греховности вытекало два существенных вывода: во-первых, учение о греховности как причине всех несчастий, которые обрушились на человечество, отвлекало внимание масс от реальной борьбы с социальным злом. Оно переносило вопрос из плоскости борьбы за насущные интересы в плоскость избавления от грехов. Во-вторых, это учение давало массам своего рода религиозное утешение, ибо оно было неотрывно связано с идеей избавления, спасения. Весь мир лежит в грехе, все люди по своей природе греховны; эта греховность возводится мифологически к грехопадению Адама. Но осталась надежда, что кто-то спасет человечество. Отсюда представление о божестве-спасителе.
