Религия и художественная культура: худой мир лучше доброй ссоры - [12]
"С книги "Человек Церкви" (а может быть, раньше, с изображения патриарха Алексия II на фреске Казанского собора в Москве?) ведет отсчет агиографическая кампания по созданию галереи "советских архиереев-мучеников за веру", которая затем перейдет на телевидение, где будут показаны фильмы о марксистко-ленинских подвижниках — патриархе Алексии I (Симанском) и митрополите Николае (Ярушевиче) ("Холодная оттепель 1961 года" и фильм Николая Сванидзе "Митрополит Николай. 1959 год"), созданные в духе прославления "несгибаемых воинов" церковного фронта. Иронически эти фильмы можно определить как художественно-документальные, в том смысле, что вымысел здесь превалирует над фактом. Вскоре после показа на телевидении на фильмы "обрушиваются" положительные рецензии и награды кинофорумов. "Да, не все пастыри и архипастыри РПЦ МП оставили по себе добрую память, не всем из них удалось сохранить свои ризы незапятнанными сотрудничеством с богоборческой властью, что, безусловно, является не столько их виной, сколько бедой. Однако пример исповеднического служения владыки Николая (Ярушевича) лишний раз подтверждает ту мысль, что именно на крови, страданиях и вере единиц и стоит Церковь (выделено мною — Е.В.)".[37]
А кровь тысяч и тысяч новомучеников, не пошедших на сговор с антихристианским режимом? Если почитать многочисленные речи митрополита, воспевающие советскую власть и лично товарища Сталина как «знамя славы, процветания, величия нашей Родины», фраза из рецензии о "крови и страданиях" будет звучать кощунственно по отношению к жертвам политики Ярушевича. [38] Об истинных защитниках Церкви того времени — о Борисе Талантове и 12 вятичах, об "Открытом письме" священников Глеба Якунина и Николая Эшлимана, о епископе Гермогене (Голубеве), например, в этих фильмах не сказано ни слова. Исповедниками и мучениками представлены не они, а соработники их гонителей.
Агиографическая литература последнего двадцатилетия требует отдельного изучения. Автор единственного фундаментального исследования «Русская агиография в культурно-историческом контексте переходных эпох» Маргарита Лоевская пишет о мифологизации, политической пропаганде и китче как чертах дешевой, низкопробной литературы, претендующей на житийность. Более чем сомнительны рассказы о влиянии старицы Марии (Маковкиной) на Косыгина, о встречах блж. Матроны со Сталиным, который «взялся очищать Россию от сионизма, захвата ее, и если бы не это, кто знает, может быть бы его и не убрали. <…> Матушка часто нам показывала, как Сталин пред смертью будет кричать: «Что, что вы!» По одной стороне постели будет стоять Каганович, а по другой стороне сестра его. «Что хотите делать со мной?» А они наложат подушки на него. Это было сказано Матушкой в 1943 году».[39] Антисемитскими высказываниями изобилуют «жития», составленные Данилушкиными, а «агиографические сказания» об Иване Грозном и Григории Распутине стали столь многочисленны и популярны, что вызвали критику со стороны патриарха. На епархиальном собрании 2003 г. он заявил, что некоторые издатели «популярной» литературы разжигают межнациональную, межконфессиональную и межрелигиозную вражду, за что следует подвергать каноническим прещениям»[40].
На этом фоне Майя Кучерская возрождает ироническую агиографию в жанре фацеции — короткого шуточного рассказа, подтрунивающего над пороками духовенства: безверием, жадностью, невежеством, торгашеством, фарисейством, политиканством, жаждой власти и пр. На Русь этот жанр пришел из Италии XV века и вошел в лубочные рассказы и басни. Ее «Современный патерик» написан в духе «иронии умиления», даже в гротескных зарисовках церковного быта она сохраняет добрую улыбку.
Батюшка-бизнесмен строит храмы, приюты, конюшни, магазины, Диснейленд, православный бассейн, аэродром, флот. «Тут батюшка видит, пора становиться православным президентом, подумал-подумал, но махнул рукой. Если еще и президентом, служить будет некогда, а я всё-таки иерей, по чину Мелхиседекову». Другой батюшка поправляет дела при помощи бандитов и находит этому союзу богословское оправдание: «Разве они не люди? А отсекать их от благодати Божией — грех, там глядишь, и покаются, как благородный разбойник на кресте. Так что до скорой встречи в обители рая!». В галерее Кучерской есть батюшка-антисемит, неверующий батюшка («А вот как раньше, если коммунист, не обязательно же в коммунизм верит. Ну, так же и батюшка. Главное, чтоб человек был хороший»), образованный батюшка (как редкий экземпляр), и даже батюшка-«людоед».[41]
Сергей Чупринин в предисловии к «Современному патерику» подчеркивает своевременность книги «именно сейчас, когда из Средневековья, от средневековых, насквозь идеологизированных и порядком обветшавших, но пока не сдавшихся представлений о вере, о Церкви и ее служителях Россия тяжко переползает к Новому времени, и каждый пример внутренней свободы и раскомплексованности, соединенной с чуткостью и тактом, у нас наперечёт».[42]
IX. Игра РПЦ на поле попкультуры и постмодернизма. Возрождение церковного антиэстетизма. Выставка «Осторожно, религия!»
Оп. в сборнике "Двадцать лет религиозной свободы в России" М.: Центр Карнеги, 2009.См. 1990 2000 гг. в истории РПЦ.
Статья написана в начале 2000-х гг. для предполагавшегося издания "Исповедей" Августина, Руссо и Толстого в трёх томах, не публиковалась.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вниманию читателей предлагается первое в своём роде фундаментальное исследование культуры народных дуэлей. Опираясь на богатейший фактологический материал, автор рассматривает традиции поединков на ножах в странах Европы и Америки, окружавшие эти дуэли ритуалы и кодексы чести. Читатель узнает, какое отношение к дуэлям на ножах имеют танго, фламенко и музыка фаду, как финский нож — легендарная «финка» попал в Россию, а также кто и когда создал ему леденящую душу репутацию, как получил свои шрамы Аль Капоне, почему дело Джека Потрошителя вызвало такой резонанс и многое, многое другое.
Книга посвящена исследованию семейных проблем современной Японии. Большое внимание уделяется общей характеристике перемен в семейном быту японцев. Подробно анализируются практика помолвок, условия вступления в брак, а также взаимоотношения мужей и жен в японских семьях. Существенное место в книге занимают проблемы, связанные с воспитанием и образованием детей и духовным разрывом между родителями и детьми, который все более заметно ощущается в современной Японии. Рассматриваются тенденции во взаимоотношениях японцев с престарелыми родителями, с родственниками и соседями.
В монографии изучается культура как смыслополагание человека. Выделяются основные категории — самоосновы этого смыслополагания, которые позволяют увидеть своеобразный и неповторимый мир русского средневекового человека. Книга рассчитана на историков-профессионалов, студентов старших курсов гуманитарных факультетов институтов и университетов, а также на учителей средних специальных заведений и всех, кто специально интересуется культурным прошлым нашей Родины.
Книга посвящена исследованию исторической, литературной и иконографической традициям изображения мусульман в эпоху крестовых походов. В ней выявляются общие для этих традиций знаки инаковости и изучается эволюция представлений о мусульманах в течение XII–XIII вв. Особое внимание уделяется нарративным приемам, с помощью которых средневековые авторы создают образ Другого. Le present livre est consacré à l'analyse des traditions historique, littéraire et iconographique qui ont participé à la formation de l’image des musulmans à l’époque des croisades.
Пьер Видаль-Накэ (род. в 1930 г.) - один из самых крупных французских историков, автор свыше двадцати книг по античной и современной истории. Он стал одним из первых, кто ввел структурный анализ в изучение древнегреческой истории и наглядно показал, что категории воображаемого иногда более весомы, чем иллюзии реальности. `Объект моего исследования, - пишет он, - не миф сам по себе, как часто думают, а миф, находящийся на стыке мышления и общества и, таким образом, помогающий историку их понять и проанализировать`. В качестве центрального объекта исследований историк выбрал проблему перехода во взрослую военную службу афинских и спартанских юношей.
«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.