Реквием Сталину - [7]

Массовые репрессии явились первой крупной, мало осознаваемой схваткой между созидателями и потребителями в советском обществе. Вряд ли Сталин понимал её. Но перевод её в привычное русло классовой борьбы придал ей особо жестокую форму, прежде всего от потребителей, от которой в большей степени пострадали созидатели и настоящие коммунисты.

Не народ будто бы был распят коммунистическим режимом, как верещат либералы. Нет, это алчная порода потребителей, независимо от режима, занималась овладением свободного пространства против созидательной части общества. Отнюдь не от ненависти к ней, не по политическим мотивам. Просто из своей алчности и корыстолюбия. Помимо воли Сталина, но с позиции его непротивления.

Вторую, столь же крупную и откровенную схватку между созидателями и потребителями вызвал своей блудливой «перестройкой» М. Горбачев. И такую же безоговорочную победу в ней одержали потребители. Однако если Сталин вынужденно отдал потребителям руководство страной, как это бывало и прежде, то Ельцин с Гайдаром-Чубайсом «по доброй воле» отдали страну на разграбление услужливо-захватническому клану руководства.

Потребители из рабочих, крестьян, мелких служащих имели, разумеется, худшую стартовую позицию (к которой созидатели вообще не стремились), худшую даже, чем у уголовников, быстро слившихся с партийной и государственной номенклатурой в экстазе свободного обогащения. Полученные в низах ваучеры имели значение морковки, чтобы те молчали, когда у них из-под носа дипломированные преступники увозят народное добро целыми составами. В результате жертвы второй схватки, как и потери населения в репрессиях, превосходят первую в десятки раз.

Но роковую роль при этом опять-таки сыграла сталинская отнюдь не измена, а фальсификация марксизма.

Лишив догматиков-коммунистов правильных, научных представлений об исторических процессах, она обезоружила их в понимании навязанных им процессов. Как и в 1937, события «перестройки» и «радикальных реформ» они начали трактовать с позиций классового подхода и классовой борьбы. Элементарных хищников в галстуках и мундирах, воров-взяточников, облаченных властью и связями, они вслед за вдохновителями «либеральных реформ» начали именовать предпринимателями, коммерсантами, промышленниками, банкирами, словом – буржуазией. И тем самым, поддавшись на удочку, вместо разоблачения приняли участие в обмане и дезориентации народа. А заговорив о повторной социалистической революции, к обману добавили еще и нагнетание испуга. История если что-то и повторяет из своих уроков, то только как фарс.

А между тем именно с позиций правильного применения классового подхода так называемые «новые русские» никак не могут претендовать на звание «класс». Где это видано, где это слыхано, чтобы классы возникали не за тысячи и сотни лет, а как по волшебству – за 3–5 лет; чтобы состояния в миллионы и миллиарды сколачивались бы без наследства и преемственности за два месяца или года? Ну, загляните вы в социальное происхождение этих «господ»: из рабочих, крестьян, интеллигенции. Спросите, наконец, декларацию о доходах: аферы, махинации, коррупция, жульничество, грабеж. Смеху подобно, когда вор заранее, до суда, сам, прикрываясь подписями, нередко поддельными, объявляет себя собственником краденого, а жертвы должны идти к нему в работники, да еще без права гарантированной оплаты.

Да можно ли быть настолько зашоренными, так отрываться от реальности, не видеть разницы между исторической (классовой) и юридической (уголовной) ответственностью, между революционной экспроприацией и конфискацией по решению суда, называть бандита, захватившего штурвал, капитаном корабля, мошенника – бизнесменом?

А коммунисты, на потеху своим противникам, все это перепутали, тем позволив им вжиться, закрепиться, не понимая при этом, что грабителям просто выгодно считаться классом, что благодаря этому, вместо того, чтобы быть преследуемыми по закону, они получают от государства, наоборот, моральное право на защиту от народа.

Конечно, «реформы» задуманы потребителями и в интересах потребителей. Тех, что наверху. Чтобы от дозированных привилегий и скрытых накоплений, мертвеющих без движения при социализме, перейти к открытому праву ничем не ограниченной частной собственности, превратить награбленное богатство в наследуемый капитал.

Поэтому нет оснований говорить о классовом расколе в российском обществе. Три сотни олигархов, выходцев из властных органов по родственным связям, и двести тысяч мелких лавочников, играющих в законность с уличной преступностью, – это не класс. Как и интеллигенция, именующая себя «креативным классом», умеющая пользоваться словечками, какими ей выгодно, – тем более не класс, а лишь расфуфыренная, болтающая на исторических перекрестках блудница. Также и рабочие – не класс и, следовательно, не могут служить социальной базой для революции.

Протест по социальному составу может быть только всенародным и только через объединение созидателей из трудящихся слоев общества и выход действительных новаторов (рационализаторов и изобретателей) в авангард созидательно-исторического творчества.