I. Предисловие
/из книги «Классики о классах»/
Конечно, называя книгу – «Классики о классах», я имею в виду учение классиков марксизма-ленинизма о рождении, развитии и гибели классов человеческого общества. Для мыслящего человека это будет нескучным чтением.
Книга представляет собой сборник больших и малых статей, написанных в разное время для газет, журналов и сборников, и составлена в хронологической последовательности. В них ничего не изменено. Потому что истина не стареет, и от невостребованности актуальность ее только возрастает. Даже при исходной наивности.
Все статьи, как и тезисы докладов, были в свое время отклонены. По датам написания работ можно судить – когда. Отклоняли газеты: «Правда» и «Труд», «Социалистическая индустрия» и «Советская Россия»; журналы: «Коммунист», «Вопросы философии», «Философские науки», «Научный коммунизм», «Молодой коммунист», «Сельская молодежь»; издательства: «Прогресс», «Знание» и «Московский рабочий». Отклоняли не за ложность написанного, а именно за истинность, разоблачающую официальные идеологические позиции. Теоретическое разоружение партии /поймет читатель!/, как и скрытое предательство марксизма, произошли задолго до Горбачева. Сам он стал лишь наиболее мерзостной их отрыжкой: довел дело до предательства социализма.
Подаваемый здесь материал свидетельствует, что ни наше общество в целом, ни коммунисты в частности, за исключением единиц, марксистского учения о классах не знают, не понимают и пользоваться его методологией не умеют, что и побудило меня выступить с этой книжкой. Почти все в данном вопросе – от школяра до академика – стоят на сталинской точке зрения, навязанной нам в 1936 году через сталинскую Конституцию Союза ССР. Сталина хулят, но держатся его взгляда.
Согласно этой точке зрения, социализм – «классовое общество». И она упорно выдается за марксизм, хотя в действительности является его грубейшим искажением, повлекшим за собой трагичные последствия. Трагичные в силу того, что выполнившая свою историческую миссию диктатура пролетариата, перенесенная в бесклассовое общество, обернулась для него новым Левиафаном, пожирающим своих детей. Не марксизм, а его извращение создало этого Левиафана.
Этот простой, по сути, вывод, прояснивший тайну неоправданных репрессий, а теперь и причину трагичного поражения социализма, кристаллизовался не сразу.
Когда репрессии в стране приняли массовый характер, будущий автор (это я) только родился (1938 год). А выйдя из стен Московского государственного университета им. Ломоносова на излете «хрущевской оттепели» (1966-й), думал как все – некритично. Как научили. И только открытие новой общественной движущей силы в лице новаторского, рационализаторского и изобретательского движения заставляло с сомнениями вновь и вновь возвращаться к вопросу о «классах при социализме».
– Как же так? – думал я. – Если новаторы решают проблему уничтожения социального разделения труда, т. е. снизу проявляют высшие способности, а это предваряющая коммунизм историческая задача, то это возможно только при снятии классового вопроса пролетариатом.
Я начал внимательнее вчитываться во все слова, буквы, точки и запятые, относящиеся к классам, заново открывая марксизм. И вскоре увидел, в каком чудовищном противоречии, от учебников до академических статей, стоит официальная идеология к подлинному марксизму-ленинизму. Вместе с этим пришла и догадка: раз В. И. Ленин включал задачу уничтожения классов в переходный период, значит, должны же быть какие-нибудь свидетельства на этот счет перед принятием Конституции победившего социализма.
Я поехал в Москву, в «Ленинку»… И у меня от волнения дрожали руки, перехватывало дыхание, ломило в затылке, когда я вычитывал сборник с недвусмысленным названием «О ликвидации классов в СССР», изданный в Ростове-на-Дону Азчериздатом в 1936 г. по материалам тогдашней партийной прессы. Оставалось только сопоставить это с речью т. Сталина при утверждении Конституции СССР в ноябре 1936 года. И стало ясно, что искажение, на котором мы стоим, идет от Иосифа Виссарионовича, разоблаченного Хрущевым только на чуть-чуть и не в главном.
Коротко говоря, Сталин «законсервировал» социальную структуру, объявил социализм «классовым обществом», чтобы сохранить диктатуру пролетариата, на вершине которой он восседал, как Бог с апостолами Политбюро. Признай он социализм – в соответствии с учением марксизма-ленинизма, в соответствии с большевистской программой 1919 года – бесклассовым обществом, и от диктатуры пролетариата, с ее НКВД, исправительными лагерями, командной ролью партии, пришлось бы отказаться ради самоуправления народа с демократическими Советами, с влиянием партии изнутри, снизу, а не через диктат, сверху. В этой ситуации возрастала бы роль рядовой личности в истории, ради чего и делалась революция, и даже генсек вновь должен был бы превратиться в административную фигуру, управляющую делами партии, а не государством, организующую коммунистов, но не командующую ими. Поэтому та демократизация, о которой начал было говорить Хрущев и потом до полного недержания разговорился Горбачев, исторически в повестку дня встала в 1936 году.
