Реки Вавилона - [120]

Бург прокручивал в уме различные варианты. Попытаться спастись бегством прямо сейчас? Контратаковать? Ждать до последнего и схватиться врукопашную? Убить раненых? Убить Хоснера? А может, их спасут в последнюю минуту? Не похоже.

— Интересно, как дела у Добкина?

Хоснер повернулся и посмотрел на юго-запад, где должна была находиться деревня Уммах. Он смотрел туда так пристально, словно пытался связаться с Добкиным. Потом снова повернулся на юг и взглянул в направлении ворот Иштар.

— У меня такое чувство, что у него все в порядке.

— Что ж, должен сказать тебе, что, если даже он сейчас и разговаривает с каким-нибудь представителем властей, я все равно не верю, что помощь придет вовремя. — Бург посмотрел на Хоснера, словно хотел услышать от него согласие со своими словами, но в действительности ему хотелось выслушать очередное возражение.

Повернувшись спиной к ветру, Хоснер указал рукой в сторону невидимого горизонта.

— А еще меня не покидает мысль, что Тедди Ласков сдержит свое слово… сейчас он вон там со своей эскадрильей истребителей, они ищут нас, подлетают все ближе… — Он скрестил руки на груди. — И знаешь, что еще, Бург, я не могу подумать, что все эти очень умные парни в Тель-Авиве и Иерусалиме сидят без дела, засунув пальцы в задницы. Я ожидаю от них гораздо большего. Как, по-твоему, это патриотично? Я думаю, да. Ладно, может быть, я ожидаю от них уж слишком многого. Ведь, в конце концов, я тоже был одним из этих умных парней, а посмотри, как я обделался, Исаак. Не мешало бы им отдохнуть несколько дней.

Бург невольно рассмеялся.

— Только не сейчас. — Как только он начинал сомневаться в правильности рассуждений Хоснера, тот сразу же демонстрировал глубину мышления.

Бург пошел навстречу подбегавшей к ним посыльной.

Все это время Мириам тихонько стояла в нескольких метрах в стороне, прислушиваясь к разговору мужчин. Теперь она подошла к Хоснеру, взяла его за руку и крепко сжала ее. Она подумала о Тедди Ласкове, хотя в последнее время думала о нем все меньше и меньше. После катастрофы Мириам только и представляла себе, что он занимается тем, о чем сказал Хоснер… мечется в своем истребителе, пытаясь спасти ее… спасти всех. Но на самом деле она понимала, что, возможно, он впал в немилость, и чувствовала себя частично виновной в этом. Сначала Мириам отказывалась связывать свое влияние на Ласкова с его действиями в воздухе, но любой, кто знал их обоих, понимал, что подобная связь существовала. И Мириам в конце концов признала свою вину, произошло это примерно в то же время, когда ей пришлось признать и другие реальные вещи.

И открыл ей глаза на эти реальные вещи Хоснер, никакой другой мужчина не смог бы сделать этого. Другие мужчины в ее жизни соглашались с ее пониманием мира, чтобы не раздражать ее, или из вежливости. Именно такие мужчины тянулись к ней. Худые, в очках, сидевшие рядом с ней на конференциях и совещаниях. Мужчины, говорившие на профессиональном языке, готовыми штампами и избитыми фразами, причем с таким видом, словно только утром придумали их.

Ласков отличался от большинства мужчин, которых знала Мириам, так же, как отличался ее муж. В чем-то Тедди и муж были даже похожи, и в душе Мириам считала их обоих благородными дикарями. Иаков Хоснер представлял собой другой вариант «благородного дикаря» — более экстремистский. Она должна была пройти через всю эту трагедию Вавилона, не изменив при этом кардинально свои взгляды на мир. Но Хоснер силой раскрыл ей глаза. Мириам не понравилось то, что она увидела, зато теперь она могла объективно взвешивать все «за» и «против» предложения застрелить раненых, не теряя при этом дар речи от ужаса. Хорошо это или плохо? И хорошо, и плохо. Но от этого никуда не денешься.

— Ты хорошо знаешь Тедди Ласкова? — спросила Мириам у Хоснера.

— Не очень. Время от времени наши дороги пересекались.

Мириам кивнула. Спустя несколько секунд она задала еще один вопрос, слегка замявшись при этом.

— А он тебе нравится?

— Кто? — Хоснер немного помолчал. — А, ты, наверное, говоришь о Ласкове. С ним гораздо легче иметь дело, чем с политиками вроде тебя.

Мириам улыбнулась и продолжила:

— Он мне напоминает тебя.

— Кто? Ласков? Правда?

Она еще сильнее сжала его руку.

— Уверена, Тедди думает, что во всем виноват он.

— Что ж, тогда у нас действительно есть кое-что общее.

— Вы оба слишком высокого мнения о себе, и все хорошее и плохое, что происходит вокруг вас, считаете результатом своих действий.

— А разве это не так?

— Мы с Тедди Ласковом были любовниками, — неожиданно выпалила Мириам.

Эти ее слова услышал возвращавшийся на командный пункт Бург. Его и так раздражало ее присутствие, а теперь вот еще и это. Пожалуй, с него довольно. Он повернулся и зашагал в другую сторону.

— И останетесь любовниками, — предположил Хоснер.

— Я так не думаю.

— В настоящее время это не имеет значения, Мириам. — В голосе Хоснера проскользнуло раздражение.

— А ты не?..

— Вовсе нет. Слушай, иди в самолет и посмотри, что там у Бекера получается с радио. Если тебе нечего будет мне сообщить, а это наверняка так… оставайся там.

— Почему?

— Просто оставайся там, черт побери! Я не обязан никому объяснять свои приказы, и уж тем более тебе.