Река жизни русло не меняет. Книга 2. Бог - [45]

— Как я понимаю, это и была воля Бога, забрать у Сыча жизнь, — сказала Даша твёрдо.

— А разве мы вправе так говорить? Разве мы не должны Бога просить за своих врагов?

— Это надо спросить у нашего пастора. Вот чему он, да и вся его семья меня научили, так это доверять Богу. Во всём Ему доверять и до конца, — сказала Даша убеждённо, — знаешь, я думаю, тебе надо встретиться с Виктором Ивановичем и поговорить с ним.

— Если честно, то мне стыдно смотреть ему в глаза, ведь за эти три недели я столько успел пережить и натворить тоже, что сомневаюсь, достоин ли я обращаться к Богу, и вообще входить в Его Церковь, — Стас говорил негромко, но в его словах слышался какой-то надрыв, даже отчаянье. — Как я хотел не впутывать ни его, ни вообще кого-то из церкви в мои проблемы. А теперь даже не знаю, как подойти к пастору, как посмотреть ему в глаза.

— А в мои глаза ты не боялся посмотреть? — спросила Даша, и как много грусти слышалось в её тоне.

— Боялся, если честно, очень боялся.

— А теперь куда подевался тот твой страх? — задала ещё вопрос Даша, скупо улыбнувшись.

— Волки съели. Даша, я тебе так благодарен, что ты меня приняла такого. Я тебя так сильно люблю!

— Я тебя тоже люблю. Вернее, мы с дочкой тебя любим. А мне лично очень нравится, когда ты шутишь.

— Серьёзно? — Руков спросил таким тоном, что жена улыбнулась.

— А насчёт разговора с пастором, то говорить тебе с ним всё равно придётся, боишься ты этого разговора или нет, — в Дашином тоне послышались назидательные нотки.

— Я это прекрасно понимаю, — сказал Стас со вздохом.

На следующий день, позавтракав, Руков позвонил Виктору Ивановичу.

— Алло, Виктор Иванович?

— Да. Это я.

— Здравствуйте. Это Стас Руков вас беспокоит.

— Здравствуй, Стас. Рад тебя слышать. Ты когда вернулся?

— Вчера.

— Как дома встретили?

— Хорошо.

— Нам надо поговорить, — от радостного тона вначале, перешёл к строгому тону пастор.

— Я потому и звоню, что хочу с вами договориться о встрече.

— Ну, тогда приезжай ко мне домой прямо сейчас и поговорим.

— Договорились, скоро буду у вас.

Стас положил трубку, сказал Даше, что едет к пастору. Целуя жену при выходе из квартиры, он в её глазах заметил некую настороженность и ожидание.

А в это время Виктор Иванович молился Богу. Практически, он так всегда поступал перед беседой. В таких молитвах он всё рассказывал Богу, все свои опасения, надежды и сомнения. Просил так же Господа ниспослать ему мудрости для принятия правильного решения. Со Стасом же всё было особенно сложно. С одной стороны, он видел, что Руков искренен перед Богом, и отталкивать его от церкви, он — пастор этой самой церкви — не имеет права. С другой стороны, за Руковым тянутся слишком серьёзные проблемы из его прошлого, и как бы они не навредили церкви, которую ему доверил Бог. И сейчас Виктор Иванович говорил Господу:

— Господь, сейчас мне особенно трудно принять правильное решение. Я боюсь, что за Стасом придут к нам в церковь серьёзные проблемы и навредят общине, которую Ты мне доверил. С другой стороны, и за его душу лилась Твоя кровь на кресте. И его Ты выкупал из царства греха, — произнося последние два предложения, пастор почувствовал духовный подъём и то особое Божье тепло в душе и теле, которое много раз в жизни подсказывало ему как правильно поступить. И, следуя этому наитию, ещё ни разу он не обманулся в принятии правильного решения. Поэтому и сейчас Виктор Иванович решил дать Стасу ещё один шанс. Заканчивая молитву, он просил Бога, — Господь, присутствуй при нашей беседе и направь её в правильное русло и прославься Ты через это наше общение с Руковым. Аминь.

Память напомнила Виктору Ивановичу, что Стас Руков — это ненастоящее имя того человека, который скоро должен к нему прийти. Он сам сказал ему это. Он тогда так же называл своё настоящее имя, но в памяти оно почему-то не всплыло, да это не так и важно. Пастор также вспомнил, что ему рассказал Володя. Как Стас попросил пожить у него на даче, явно кого-то опасаясь. Причём, сам предупредил Володю, что это связанно с опасностью. А потом Володя передал то, что его соседка по даче рассказала ему о людях, искавших Стаса, и как она помогла Даше. Всё это больше походило на авантюру со стороны Рукова, чем на жизнь в Господе. «Конечно, — думал Виктор Иванович, — и бандиты приходили к Богу и вливались в протестантские церкви». Дальше его мысль проводила параллель с Евангелием. Подобно тому, как разбойник на кресте обратился к Иисусу, признал Его Господом и обрёл спасение. Но все те бандиты и разбойник смирялись пред Господом, признавали Иисуса господином их жизни. Пастор сам не раз разговаривал с такими братьями. В основном они все оставляли своё бандитское прошлое и жили по заповедям Христа, во всяком случае, прилагали максимум усилий, что бы жить по Божьим законам. С Руковым же было не так, прошлое тянулось за ним и тянуло его к себе.

Все эти размышления находились на одной чаше весов. Виктор Иванович сидел у себя за письменным столом и размышлял. На другой чаше весов было понимание, что и за Рукова тоже лилась кровь Христа на кресте, а также эту чашу весов дополняло чувство божьего присутствия, которое пастор чувствовал, молясь Богу об этой нужде. Вторая чаша весов перевешивала, и пастор принял решение до прихода Рукова. Но, конечно, надо с ним серьёзно поговорить и осторожно выяснить, какая у него самого, у Стаса, позиция.