Река жизни русло не меняет. Книга 2. Бог - [43]

— Всё будет хорошо, всё будет хорошо.

Они словно застыли в прихожей, и время для обоих как бы остановилось, и ни он, ни она не могли сказать, сколько они так простояли — пять минут или пятнадцать, а может, и полчаса.

— Сильно же тебе досталось, муженёк мой, — говорила Даша, гладя волосы Стаса, — знать не сладко там было. Как ты сдал всего за три недели!

— Я ещё хромаю. Вот и получается — старый, хромой, только что не горбатый.

— Ты мой любимый.

И тут Даша спохватилась:

— Ты, наверное, есть хочешь с дороги?

— Да, нет, не очень.

— Ну, пошли на кухню, я тебя покормлю.

Уже на кухне Руков предложил:

— Ты, может, пока посиди, а я сам всё сделаю? Тебе нельзя напрягаться в твоём положении.

— Да нет, Стас. Врач как раз рекомендует мне больше двигаться, а здесь, на кухне, это как зарядка, почти те же движения, — и она со сковородкой в руках, сделала несколько гимнастических движений. Стас слегка улыбнулся в ответ.

— И потом, ты даже не представляешь, как мне приятно самой тебе приготовить, потом своими руками положить тебе в тарелку еду, и затем смотреть, как ты ешь.

— Неужели это такое красивое зрелище?

— Я не знаю — красивое это зрелище или некрасивое, но мне оно очень нравится! А после всех переживаний, когда ты пропадал неизвестно где, для меня, наверное, нет ничего приятней вообще.

Стас тогда подумал, что в этих последних фразах Даша и озвучила свои чувства… Чувства посвящённой мужу женщины, жены.

Женщины сильны своей слабостью. Их сильные характеры наиболее полно и всеобъемлюще раскрываются в том предназначении, для которого их сотворил Бог. И которое Он же в них и вложил. А именно — быть матерью и женой. За последние полтора или два столетия их борьба за равноправие исказила Богом вложенное в них предназначение. Современная женщина стремится реализоваться в карьере, бизнесе, спорте. Она всячески и болезненно отстаивает свою независимость и равноправие с мужчинами. Но хочется в таком случае оглянуться назад, в седые века, или, вообще, посмотреть на зарю человечества. Бог не создавал мужчину и женщину равноправными. У каждого из них были свои обязанности друг перед другом. Мужчина должен быть добытчиком, защитником и священником, а женщина должна быть хранительницей домашнего очага и продолжательницей рода человеческого. Но в последнее время все эти понятия размылись и смешались. Отсюда и разводы, и сломанные судьбы, и несчастные дети, практически запрограммированные на создание таких же нестабильных семей. Здесь же всевозможные женские общественные движения, вроде бы борющиеся за равноправие с мужчинами. Здесь же всевозможные традиционно мужские виды спорта, в которых участвуют женщины.

Стас ел поставленный перед ним завтрак и смотрел на жену. И завтрак был вкусен, и на Дашу хотелось смотреть и смотреть. Он возвращался к жизни, к жизни семейной. Не доев полпорции, Руков отложил вилку и тихо сказал:

— Как же я тебя люблю, Даша.

— Любишь, так доедай завтрак, — сказала жена с улыбкой.

Стас вздохнул и принялся заканчивать завтрак.

— Ты мне расскажешь о своих злоключениях? — спросила Даша.

— Не скажу, что с удовольствием, но я просто обязан это сделать. Я только сейчас до конца понял, что ты участвуешь во всей этой моей истории на равных со мной условиях. И ответственность у нас тоже с тобой одинаковая, поэтому и права у нас с тобой должны быть тоже равными.

Даша его поддержала:

— Я полностью с тобой согласна, только не в твоей истории, а в нашей.

— И в этом ты тоже права, — согласился Стас.

— Первое, и самое важное, что я хочу знать, — сказала Даша, присаживаясь за стол, напротив Рукова, — насколько реальна угроза возобновления этого кошмара сейчас?

— Эта угроза сведена к минимуму: Рябов мёртв, Рута и Скат у меня на крючке и рыпаться не будут. Генерала Заруцкого выпустили, но ему не до нас сейчас, да и после будет тоже.

— А кто этот генерал?

— Он был непосредственным руководителем полковника Рябова. Их арестовали одновременно обоих, затем в камере скончался полковник, а генерала выпустили — за недостаточностью улик, ведь со смертью Рябова все концы в этом деле канули в воду.

— Концы, ты имеешь в виду, улики против генерала? — уточнила Даша.

— Точно так, ведь ни одной его подписи под приказами и ни одного его конкретного приказания при свидетелях в тех махинациях и преступлениях, которые они вместе с полковником совершали, — нет.

— А откуда у тебя такая подробная информация?

— Да это всё полезные старые знакомства.

Затем без перехода Даша спросила:

— Ты видел Рябова?

— Видел. Удовольствия от этой встречи не получил вовсе. У него взгляд, как у змеи-удава, холодный, умный, проницательный. Но в его глазах я не заметил ни злобы, ни радости — бр-р-р, — Стас передёрнул плечами, — жутко.

— Тебя пытали?

Даша задавала простые вопросы, но сколько участия чувствовалось в её тоне! По мере того, как Руков рассказывал о своих злоключениях, внутреннее напряжение, давившее его, постепенно стало ослабевать. Он чувствовал, как ему становится легче. Как будто часть его ноши и бремени Даша добровольно взяла на свои плечи. Об этом он и сказал жене:

— Ты, расспрашивая меня, перекладываешь мою ношу на свои хрупкие плечи. Стоит ли это делать, тем более в твоём положении?