Река жизни русло не меняет. Книга 2. Бог - [22]

Юра провёл Стаса в небольшую комнату, где стоял диван с двумя креслами, а посередине красовался изящный журнальный столик. Юра, ничего не говоря, махнул ему рукой, мол, садись. Руков сел в кресло и стал ждать. Минут через пять, в комнату вошёл Рябов и сел напротив него, а Юра стоял рядом со Стасом.

Несколько секунд Олег Степанович и наш главный герой смотрели друг другу в глаза. По своей сути полковник не был садистом. Ему не доставляло удовольствие, видеть, как человек мучается или как его убивают. Вот уже 15 лет Олег Степанович сам не пытал и не убивал — это делали другие. Он только смотрел и анализировал увиденное. При этом и жалости к жертве он никогда не испытывал. Мир был жесток вокруг него, и если бы он не расправился с жертвой сегодня, то завтра, вероятней всего, жертва расправилась бы с ним. Этой простой философией полковник оправдывал все свои преступления.

Они смотрели друг другу в глаза — это был поединок воли, интеллекта и силы духа. Никто не уступил. И, может быть, впервые Олег Степанович почувствовал уважение к жертве. «Всё-таки как держится!» — подумал Рябов. В спокойных глазах Рукова он не увидел отчаянья. Беглец смотрел на полковника спокойно и с достоинством. Некоторые жертвы в отчаянье просто пребывают в состоянии прострации и полностью теряют человеческий облик. Но с этим было не так. На полковника смотрел такой же боец, как и он сам.

Сейчас, как-то некстати, Олег Степанович подумал: «А ведь такие мужики и выиграли все войны, которые вела Россия. Они не рвались вперёд, но и не плелись в последних рядах. Именно те, кто шёл в середине атакующих, выигрывал сражения. Они поддерживали впереди идущих сорвиголов, именно они прикрывали отступающих и при этом никогда не теряли самообладания. А уж если случалось им погибать, то их жизни дорого обходились врагу».

У Стаса же стучала в голове все та же мысль: «Не сорваться, не сболтнуть про Дашу».

Наконец, полковник начал:

— Давно ищу встречи с тобой, Иван.

— Я как мог, избегал этой встречи.

Рябов улыбнулся, но только краешками губ.

— Но мы всё-таки встретились. Ты видел, что было с Циркулем?

— С Циркулем? — непонимающе переспросил Руков.

— Да, с Циркулем. С тем, кто тебя сюда привёз.

— Видел.

— Расскажи мне, где твои деньги спрятаны, и я тебя отпущу.

Стас, услышав предложение полковника, только усмехнулся. В холодных, умных глазах Олега Викторовича ничего не промелькнуло. А Руков понимал — его единственный шанс из тысячи на спасение, это молчать, но надо было не выдать и Дашу, что собственно было важней, чем его спасение.

— Хорошо, я тебя убью, но быстро, не буду эту дрянь вкалывать, — и полковник кивнул на журнальный столик, на котором лежала ампула с розоватой жидкостью и одноразовый шприц…

В то же самое время Даша, сидя на диване и листая женский христианский журнал, почувствовала, как ребёнок тревожно зашевелился у неё в животе. Сначала Даша не обратила на это внимания. Два сеанса УЗИ показали, что она вынашивает девочку, да ей и самой хотелось, чтобы родилась дочь. Дочка еще раз шевельнулась в животе, но уже более требовательно. И тут Дашу, как током, пронзила мысль: «Что-то случилось со Стасом, какая-то беда подступила к нему!» От ужаса учащённо забилось сердце. Она быстро прошла в залу, где Ольга Петровна разучивала новый христианский гимн. Как только Даша вошла, жена пастора обернулась и сразу перестала играть.

— Что случилось, Даша? — спросила она с тревогой.

— Кажется, что-то случилось со Стасом, — тихо ответила Даша.

Ей никак не удавалось побороть слёзы, катящиеся из глаз.

— Тогда становимся на колени и молимся за него Господу.

Что они сразу же и сделали. Дочь шевелилась у Даши в животе, пока они молились. Но сила и частота толчков всё спадала и спадала, и, наконец, как только они перестали молиться, эти дочкины побуждения к молитве прекратились…

— Ну, так что, Иван? — повторил вопрос Рябов. Он уже готов был махнуть Юре, чтобы тот вколол Стасу эту ужасную жидкость, но у него неожиданно зазвонил мобильный телефон.

— Да, — поднял он трубку телефона.

Слушал мобильник полковник недолго — не больше минуты, но по мере получения информации, лицо его всё больше и больше бледнело и как-то вытягивалось. Наконец, он положил трубку. Теперь Рябов действовал очень быстро и чётко. На ходу он бросил Юре:

— Этого в подвал, жди звонка.

Полковник почти бегом подскочил к своей машине — светло-серебристому универсалу «Ауди А8», крикнул Лёшке, чтоб тот открыл ворота. Паренёк кинулся выполнять приказание с невероятным, даже для его юного возраста, проворством. Машина полковника, завизжав шинами, рванула с места и скрылась за воротами.

Юра лениво кивнул Стасу, мол, пошли. Руков встал, но ноги слушались его плохо, они как свинцом были налиты — нелегко ему далась выдержка, в волевом и психологическом противостоянии с Рябовым. Наконец, он добрался до своей «комнаты» в подвале, лёг на койку и закрыл глаза. Его нижняя челюсть противно подрагивала. Стас заставил себя ни о чём не думать. Но он вспомнил Дашу, её улыбку, тёплые, мягкие и такие красивые руки, вспоминая жену, Руков постепенно забылся и наконец, заснул. Он проспал обед, даже не слышал, как Юра приносил пищу. Проснулся Стас только к вечеру. Что-то в нём надломилось, он этого ещё не знал, но в его душе произошёл надлом. Обнаружилась эта червоточина на следующий день, когда в окошко заглянула Лера.