Река жизни русло не меняет. Книга 2. Бог - [23]

— Ну, что, ковбой, как дела?

— Дела у прокурора, — отшутился Стас.

С каким-то безысходным чувством он вдруг понял, что сегодня должен вырваться от сюда любой ценой, даже переспав с Лерой. Это и был его надлом.

— Я вчера думала, что всё, увезут сегодня моего Стасика, как тех двоих, что были до тебя.

— Жив ещё пока, как видишь, — сказал он угрюмо, — а ты чего вчера с папашей ругалась?

— Да, достал уже. Он всё хочет, и даже требует, чтоб я была дочкой-паинькой. А я хочу жить так, как я хочу. Понятно?

— Это ты у кого спрашиваешь, у него или у меня?

Лера улыбнулась шутке и закончила беседу:

— Раз у тебя сохранилось чувство юмора, то значит ещё не всё потеряно с тобой. Юра рассказывал Лёшке, что один бизнесмен с катушек съехал, после такого общения с папашей. Представь — предок его ни бил, ни мучил, только пригрозил, но так, что тот сошёл с ума!

— Юра умеет говорить? — притворно удивился Стас, и Лера рассмеялась.

— Ну, пока, ковбой, не скучай!

Стас про себя подумал: «Как же, заскучаешь здесь. Тут бы не лопнуть от смеха». Всё-таки сарказм и чувство юмора у него ещё остались.

Вчера полковнику Рябову позвонил генерал. Он сообщил, что нашлась видеозапись пятилетней давности, которую тогда они усиленно искали и не нашли. Этот компромат сделала владелица одной рекламной фирмы. Она довольно удачно и хитро уходила от выплаты большей части налогов. Именно этим и стали её шантажировать Олег Викторович со своим начальником. Но эта бизнесвумен упиралась до последнего, с неё они тогда требовали 100 тысяч долларов. Сейчас бы даже головы не повернул в сторону такой суммы. Наконец, когда петля на шее этой дамы затянулась, она сделала эту проклятую видеозапись. А в ней она подробно, с деталями и цифрами и даже аудиозаписями (они тогда и подумать не могли, что эта дама их разговоры записывает) изложила все компрометирующие его (тогда ещё подполковника Рябова) факты. Оказывается эта запись все пять лет пролежала у следователя, расследовавшего дело об исчезновении этой бизнесменши, в сейфе. Полковник эту даму тоже подержал три дня в загородном доме, а потом Юра её убрал. Концы они спрятали в ту же топь. Интересно, что тогда следователь ни словом не обмолвился о том, что запись находится у него. Да если бы он попробовал рыпнуться тогда, то они с генералом скрутили бы ему голову сразу! А сейчас он выбрал момент и требует за запись 100 тысяч долларов. И, вероятно, придётся дать, ничего сейчас не поделаешь. Сильно их с генералом позиция пошатнулась.

Размышляя о видеозаписи пятилетней давности, Олег Викторович вспомнил другую видеозапись, которую он взял из машины Циркуля, когда тот привёз ему Беглеца. На видеозаписи Иван Травин раскрывает Ската и Руту как агентов, и называет его — полковника Рябова. Когда агенты в положенное время вышли на связь и стали, как ни в чём не бывало, докладывать о своих поисках Беглеца, то он им сказал, что видел интересную видеозапись, на которой связанные Скат и Рута подтверждают показания на него — полковника Рябова. Эти горе-агенты связь сразу прервали. Конечно, год назад он не только им карьеры бы испортил, но и их жизни, но сейчас просто не до них. «Кажется, вчера они подали заявления на увольнение. Вероятно, Рута хлопочет, так как Скат сейчас почти не ходячий, — полковник тряхнул головой, — какая-то чушь в голову лезет, сейчас только что и заботы, как думать об этих пешках».

Через день Стас обнаружил, что ходить ему стало намного легче. Конечно, пока что о побеге ему нечего было и думать, потому что бегать он как раз и не мог, но ходить стал быстрей. Это его хотя немного ободрило. А на третий день, после посещения Рябова, снова заглянула Лера.

— Привет, ковбой.

— Привет, Лера.

— Вижу, ты совсем пришёл в себя, после встречи с папашей.

— Время лечит, — сухо констатировал Стас и развёл руками.

— Я не думаю, что его у тебя много, — съязвила Лера, и зло усмехнулась.

— Ты, конечно, права.

— Не изменил ли ты своего решения по поводу моего предложения?

— Ты всё об этом?

— Да.

— А зачем тебе это? Может, ты мне просто поможешь? — у Рукова появились просящие нотки в голосе. И ему вдруг всё стало противно: и предложение Леры, и сама она, и это его заискивание перед ней, но Стас, приложив колоссальное усилие, взял себя в руки.

— Ты меня не разжалобишь, ковбой, — сказав, Лера победно посмотрела на узника, Рукова аж передёрнуло при этих её словах, а она продолжала, — электрошокер действительно за дверью был. А попробуешь забрать у меня ключ силой, я успею крикнуть Юре, и тогда берегись, более жестокого человека я не знаю, хотя и выглядит он внешне флегматичным, да и вообще увальнем.

— За горло берёшь?

— Такова жизнь, ковбой. Либо ты берёшь, либо тебя. Ну, и? — повисла пауза.

Наконец Стас сдался:

— Хорошо. Но я не думаю, что ты получишь удовольствие.

— Это уже не твоя печаль, — оборвала его Лера, а потом добавила, — всё равно будет по-моему. А удовольствие ты оставь для своей жёнушки.

При последних словах Руков с силой сжал кулаки и резко развернулся на больной ноге. Его пронзила резкая боль, он застонал и повалился на пол. Когда он открыл глаза, Леры в окошке уже не было. Он хотел просто плюнуть ей в лицо и тем самым отказаться от попытки бегства и спасения. Стас редко ненавидел людей, был часто к ним снисходительным, но сейчас он чувствовал почти физически, как он ненавидел эту девчонку. Даже почему-то больше, чем её отца.