Река жизни русло не меняет. Книга 2. Бог - [21]

Он ходил как загнанный в клетку дикий зверь.

«Ну уж нет, — думал Руков, — пусть лучше режут на куски, я не дам им замарать мою любовь и потоптаться по нашим с Дашей душам».

Из-за своего малого опыта следования за Господом, Стас не знал, что в тот момент, когда он говорил Богу о том, как Тот к нему несправедлив, то сотни и даже тысячи других людей в разных концах земли на разных языках говорят и даже кричат Богу то же самое. И у каждого из них боль в душе или в теле невыносимая, и они говорят и даже кричат об этом Богу. Но для того и приходил Божий Сын на Землю, чтобы у любого человека в самых трудных обстоятельствах появилась надежда. Надежда на то, что Господь знает и видит твои трудности и твою боль, и, конечно, Он проведёт сквозь них. Руков всего этого не брал в расчёт. Он был в отчаянье, был зол на Бога и просить у Него и молить Его о помощи Стас был не в состоянии.

Так прошёл этот день, а за ним пришла ночь с тяжёлым сном. Рукову всё снился лабиринт, в который он попал, и всё никак не мог из него выйти. Во сне Стас понимал, что если не выйдет из него, то всё погибнет. Но он вновь и вновь возвращался на одно и то же место. Руков отчаялся и уже стал паниковать во сне, но выйти из него никак не мог. Но потом Кто-то проговорил в его разуме: «Не отчаивайся, ты найдёшь выход». Эти слова он слышал не слухом, они как бы прозвучали в его воспалённом мозгу.

Наутро Стас хорошо помнил ночной сон, близкий к кошмару. Поразмыслив, что бы мог значить этот странный сон, он пришёл к выводу, что лабиринт — это его запутанная жизнь, а Тот, Кто сказал ему, что он найдёт выход из лабиринта, получается Сам Господь. Из всего этого вытекало, что не стоит отчаиваться, Бог ему поможет.

После завтрака его действительно Юра повёл в баню, которая оказалась довольно просторной, с шикарным предбанником. Париться Стас не собирался, а вот помыться хотел, потому что чувствовал и зуд, и неприятный запах от себя. Подталкивая Рукова в баню, Юра посоветовал тоном, не терпящим возражения:

— Там на вешалке свежая одежда, её оденешь.

«Ого, — подумал Стас с сарказмом, — разговорился мой тюремщик, какую речь выдал!»

Три раза Руков намыливался и смывал с себя грязную пену, пользуясь довольно неплохим шампунем и гелем для душа.

Войдя в предбанник, Стас встретил полуобнажённую Леру. На ней, кроме прозрачного, гипюрового белья, ничего не было. Она улыбалась победно и ехидно одновременно.

— Как ты сюда попала? — спросил Руков и выглянул в окно — у входа в баню топтался Юра.

— А вот маленькая дверь, от которой ключ давно потерян, а у меня он есть. Ну, что ковбой, не теряй времени, вот здесь электрошокер, — и она указала на маленькую дверь, — а здесь я.

Стас ответил коротко.

— Нет.

— Ты думаешь, я оскорбилась, что мной гребуешь? Я тебя хочу и своего добьюсь, я так привыкла. Конечно, если ты переживёшь сегодняшнею встречу с папашей. Так что? — спросила она ещё раз.

— Нет, — так же коротко ответил Руков.

— Ну, как знаешь. Меня, например, твой отказ только раззадорил, ну тогда пока, не скучай ковбой.

Она быстро натянула узкие джинсы, блузку и открыла замок небольшой железной двери с противоположной стороны бани, а сосновый бор тут подступал вплотную к русскому «храму чистоты». Про себя Стас отметил, что замок этой двери открывался в противоположную сторону.

Когда он одевал свежее бельё, то совершенно случайно обнаружил жучка. Кое- что Руков в этой аппаратуре понимал. Недаром проработал последние четыре года в Москве, в фирме по монтажу охранной сигнализации. Это была не прослушка, а маленький маячок, похожий на тоненькую проволочку, и вшит он был в шов. Легко его не вытянуть. Потом Стас вспомнил, что когда Юра у него вытаскивал пулю из ноги, он терял сознание. Руков тут же проверил старую одежду и, действительно, в ней тоже он обнаружил маячок. Причём, маячки находились и в куртке, и в брюках и в белье. Это объясняло беспечность его охраны — при попытке бегства его могли обнаружить через 5—6 минут. И сбежать отсюда было практически некуда. Если только раздеться догола, но в таком виде тоже далеко не убежишь. «Ладно, — подумал Стас, — понимание проблемы это уже полдела, а в моём случае даже гораздо больше».

Маячки, вшитые в одежду, судя по всему, были современной разработкой, об этом говорили их размер и исполнение. Выходит, Рябов его воспринимал серьёзно. И если маячок в белье он обнаружил случайно (хотя в жизни верующего случайностей не бывает), то уже в верхней одежде он их искал целенаправленно, и то еле нашёл.

Через час приехал полковник Рябов. Когда Стас под конвоем Юры шел из подвала на первый этаж, то успел мельком, в открытую дверь, заметить нервно разговаривающих Рябовых — отца и дочь. Кричала Лера, и, судя по покрасневшим скулам и ходящим под кожей желвакам, её отец тоже был на грани.

Впрочем, Стасу сейчас было не до чужих семейных разборок, у него в голове билась только одна мысль, и за неё он держался, как утопающий в штормовом океане держится за спасательный круг: «Только не сорваться, только не сболтнуть про Дашу».

Он как-то уже смирился, что скоро умрёт, причём страшной смертью. То ночное оптимистичное сновидение в расчёт им не бралось. Сон он и есть сон. А реальность, это то, что сейчас предстоит разговор с Рябовым, и ему, вероятней всего, вколют эту гадость, от действия которой ему захочется умереть.