Реинкарнация - [46]

– Вы так хорошо осведомлены, Ваше Величество, – поклонившись, похвалила его Анна.

– Да, я разбираюсь в медицине, иногда даже даю советы, – смягчился было король, польщенный похвалой, но затем, вновь состроив гримасу презрения, добавил: – Именно поэтому, миледи, я хочу посоветовать вам на какое-то время уехать из столицы в Ричмонд. Так будет безопаснее для вас и спокойнее для меня.

Слова, произнесенные Генрихом, привели Анну в смятение. «Как в Ричмонд, почему в Ричмонд? Неужели опала?»

– Вы… Вы… – еле выговаривая слова, спросила королева, – я в чем-то провинилась перед вами? Вы меня высылаете?

– Я вам СОВЕТУЮ, – сделав акцент на этом слове, закончил разговор Генрих и, резко развернувшись, скрылся за молодой листвой кустарника.

Анна опустилась на подушку, лежавшую на деревянной скамье. Она никак не могла собраться с мыслями. «Что… что происходит? Этого просто не может быть. Неужели Генрих действительно ее ссылает? И что потом?» В таком ошеломленном состоянии застала ее принцесса Мэри.

– Ваше Величество, что случилось? – подбежав к мачехе, начала расспрашивать она. – Вас кто-то обидел? Кто посмел? У вас на глазах слезы!

– Мэри, дорогая, ничего страшного. Это… это какой-то пух или соринка.

– Здесь был король, – ответила за королеву леди Бланк. Она слышала всё.

– Он сказал вам что-то обидное? – не унималась принцесса, не на шутку встревоженная состоянием Анны.

– Нет-нет, – поспешила ответить королева, но, не выдержав, расплакалась.

– Король приказал Ее Величеству отправляться в Ричмонд, – грустно проговорила фрейлина и с сочувствием посмотрела на плачущую Анну. – Он сказал, в городе эпидемия.

– Я все поняла… Кромвеля в Тауэр, а эту шлюху во дворец… – тихим голосом произнесла принцесса Мэри. – Герцог Норфолк сделал свой ход.

– Господина Кромвеля арестовали? Но за что? – подняв заплаканное лицо, осведомилась Анна.

– Его обвинили в государственной измене, миледи, – вздохнув, грустно ответила Мэри. – С одной стороны, я ненавидела советника отца, но с другой стороны – он был единственным человеком в королевстве, способным уничтожить герцога Норфолка. Видимо, последнему удалось переиграть Кромвеля и склонить короля на свою сторону. Явно это произошло не без посторонней помощи.

– Значит, мне действительно неоткуда ждать спасения. Брат далеко, господин советник в Тауэре. Это конец, – горестно сказала Анна.

– Кто знает, может, это только начало, – не глядя на мачеху, задумчиво заметила Мэри. – Следующий шаг за нами…

Глава 21

Мрачный, внушающий ужас простым смертным, Тауэр величественно возвышался на левом берегу Темзы. Его строительство началось еще в конце одиннадцатого века при Вильгельме Завоевателе, воздвигавшем повсеместно оборонительные замки, дабы укрепить свои позиции на покоренных землях. Как бы то ни было, только при Ричарде Львиное Сердце Тауэр приобрел свой грозный и мощный вид. За свою многовековую историю замок исполнял роль резиденции королей, мастерской, где чеканились монеты, обсерватории, хранилища королевских сокровищ, и даже был зоопарком! Однако в середине XVI века Тауэр, выглядевший неприступной крепостью, был не фортификационным сооружением, а зловещей тюрьмой, ужасным местом, где ждали своей участи заключенные и приводились в исполнение смертные приговоры.

В холодном темном подземелье, через толщу стен которого кое-где просачивалась вода, а на проржавевших факелах клочьями висели серые космы паутины, стояла гробовая тишина, только изредка нарушаемая шагами часовых, сменявшихся каждый час, да писком крыс, снующих туда-сюда. Бывший советник короля, Томас Кромвель, сгорбившись, сидел на маленькой скамейке за дубовым, изъеденным жучками столом и писал. На секунду он оторвал взгляд от написанного и поглядел на стоявшую на столе оплавленную свечу, готовую в любой момент погаснуть. Кромвель усмехнулся. «Похожа на мою жизнь, – и она подошла к концу. А сколько я еще не успел сделать и, к сожалению, уже не сделаю. Что станется с моими трудами после моей смерти? Кто станет моим преемником? Да что это я все о себе… Что станет с Англией после меня? Не пойдут ли мои преобразования прахом?» Эти невеселые думы тревожили пятидесятипятилетнего человека, который за несколько дней, проведенных в мрачной темнице, превратился в старика. Щеки посерели и ввалились, а покрасневшие глаза были обведены черными кругами. Из-за царящих здесь сырости и холода у советника обострилась подагра, не дававшая ему покоя ни днем ни ночью. Чтобы хоть как-то отвлечься от постоянной ноющей боли (хотя физическая боль была не такой мучительной, как душевная) и невыносимой тишины, Кромвель продолжал свои труды, понимая, что скорее всего их уничтожат после его смерти. Но Томас не мог сидеть сложа руки, так как не знал, сколько времени отпущено ему Господом. Он мысленно возвращался к тем дням, когда он вершил судьбы людей, сидя в зале суда. Он вспоминал страх, наполнявший их глаза, когда объявляли приговор. Иногда ему казалось, что он слышит стоны и вздохи осужденных на смерть, их проклятия и мольбы. «Как изменчива судьба: сначала ты бедняк, потом богач, сначала ты правишь миром, решаешь, кому жить, кому умереть, потом порожденный тобою же мир осуждает тебя на смерть». Кромвель еще раз посмотрел на свечу и хотел было продолжить писать, как вдруг услышал в коридоре шаги.