Реинкарнация - [47]

– Кто бы это мог быть? – вслух произнес бывший советник и, опираясь на стол, тяжело поднялся.

Заскрипела обитая железными листами дверь, и в помещение вошел человек, закутанный в черный плащ. На голове у незнакомца была шляпа, тень от которой полностью скрывала лицо. Кромвель прищурился, желая получше рассмотреть вошедшего, но скудный свет догоравшей свечи не давал возможности это сделать. Томас надеялся, что как только незнакомец заговорит, он сможет узнать его по голосу, но тот пока молчал.

– Кто вы и что вам нужно? – глухо осведомился Томас; ему надоела эта игра. – Вы мой палач?

– А это вы верно подметили, господин Кромвель, – наконец снимая шляпу, ответил незнакомец. – Однако как у вас мило, – добавил он, оглядевшись по сторонам. – Обстановка, конечно, не такая уютная и комфортная, как у вас дома, но мне кажется, это самое подходящее для вас место.

– Чем обязан вашим визитом, герцог Норфолк? – сдержанно справился Кромвель, узнав своего давнего врага. – Никак, пришли ознакомиться со своим будущим домом или решили скрасить с моей помощью свое никчемное бытие?

– Не стоит тешить себя этой надеждой, – усмехнулся герцог и с сожалением поглядел на Кромвеля. – Боже, как отвратительно вы выглядите, Томас. Это ли тот самый грозный судья, десятками отправлявший на костер бедных, ни в чем не повинных людей. А главное, за что? За убийство или мошенничество? За воровство? Нет, вы их убивали только за то, что они не хотели исповедовать лживое учение ненавистного Лютера. Вы лишали их крова, пожитков, а часто и единственного кормильца. Более того, вы выгоняли из монастырей людей, посвятивших себя Богу!

Кромвель побагровел. Он сжал кулаки, стараясь сохранить хладнокровие.

– Вы, видимо, говорите о тех еретиках, которые, живя в монастырях и, по вашим словам, посвятив себя Богу, в свободное от молитв время находили возможным пьянствовать, богохульничать и развлекаться с девицами легкого поведения? Церкви нужно было очищение, которое я и предложил. Так что, ваша светлость, вопросы ереси – это по вашей части. А верой я больше обязан Богу, нежели Папе. И никто меня не переубедит в обратном.

Герцог Норфолк вспыхнул. Он, конечно, знал об упадке нравов в монастырях и разгуле монахов. Более того, несколько лет назад он ездил к Папе по делам Церкви в Вечный город. Лорд-казначей с прискорбием отметил, что Рим стал больше походить на Вавилон, где блудницы спокойно разгуливали по улицам, где кардиналы пили и ругались, как бродяги. Но тем не менее ему и в голову не пришло обвинять кого-то в распутстве. Что скрывать, он и сам был грешен, и это сильно угнетало лорда-казначея, но, получив благословение самого Папы, отпустившего ему все грехи, и купив за приличную сумму индульгенцию на будущее, герцог почувствовал облегчение и опять окунулся в мир блаженства и благодати.

– Вы молитесь, грешите, потом каетесь, – продолжал Кромвель наступать на герцога, – ибо считаете, что тем самым вы сможете смягчить гнев Божий, умилостивить его за свои грехи. «Молись, и Божья благодать снизойдет на тебя», – вот что вы утверждаете. Лютер же всегда говорит, что божественную праведность мы получаем только следствием самой веры в Бога. Ни молитвы, ни пожертвования, а уж тем более индульгенция, не спасут душу человека. Нужна только вера!

Несмотря на то что в подземелье было почти темно, герцог внезапно отчетливо увидел горящие глаза бывшего советника. Он говорил с таким воодушевлением, с таким чувством, что Норфолка охватило смятение.

– Однако вы, видимо, забываете, советник, что Лютер явно не поддерживал кальвинистов и анабаптистов, хотя в основу их вероисповедания и легло его учение. Более того, он сурово осудил восстание во главе с анабаптистом Томасом Мюнцером, поддержав при этом решение Рима убивать участников, как бешеных собак.

– К тому времени уже завершалась начатая церковная реформа, и впадать в те крайности, к которым призывал Жан Кальвин, и полностью отказываться от церковных таинств, храмов и священников Лютер не стремился.

– Да, но при этом он утверждал, что благодать нисходит на человека, минуя Церковь, благодаря вере человека и воле Бога. Разве он не призывал к освобождению человека от власти Священной Церкви? Разве не по его повелению уничтожали и грабили монастыри, и не по его ли учению отменили целибат, призывая тем самым служителей Бога к разврату?

– Священник не вправе отпускать грехи и исповедовать. Только Бог может прощать людей и воздавать им по заслугам, – тяжело вздохнул Кромвель. Его начал уже утомлять бессмысленный разговор с герцогом, ибо он знал, что каждый останется при своем. – Возможно, не все получилось так, как хотел Лютер, ломая церковные устои. Мы не признаем чистилище и отрицаем роль Священного Писания в формировании канона, ибо считаем, что он был сформирован под руководством Святого Духа. Мы считаем, что только Библия, которую миряне должны читать каждый день на родном языке, является священной книгой и высшим авторитетом.

– Существуют разнообразные взгляды на толкование Библии, но лично я считаю, что высшим авторитетом может считаться только Папа, ибо он является неоспоримым наместником Бога на земле. Ваше крамольное учение о Боге перевернуло все мыслимые и немыслимые представления о Церкви. Вы отрицаете все таинства, сохранив только крещение и евхаристию, да и то в каком-то извращенном виде.