Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести - [16]

Полный фурор произвёл подарок для мамы Оли – маленький, изящно-блестящий, настоящий… мотороллер. Наверное, Раджида, жившая во время учёбы в Европе, была автором этой смелой идеи, потому что тут же на пустынной набережной обучила вождению вслед за мамой Олей всех желающих. Вероятно, в Москве мама Оля и не рискнула бы так шокировать общественность, но на Кипре это простое средство передвижения весьма популярно, особенно у женщин, причём безотностительно возраста. Кажется, на такие маленькие и права не требуются, и ездят без шлемов…

Исключительно ради юбилея, под настойчивые призывы гостей Борис Маркович, чуждый всему техническому вообще, согласился прокатиться на нём вместе с мамой Олей.

Гвоздём программы стало зрелище, когда мама Оля за рулём, Борис Маркович сзади не без страха обхватил её руками, а за ним предательский шлейф седых волос, которыми он мастерски сбоку на бок прикрывал лысину посередине…

Оба почему-то запыхались, порозовели, в глазах былой азарт – вот он – элексир молодости: смелые подарки и внимание!

Обычно сдержанная, Раджида пустила слезу обнимаясь с мамой Олей. От счастья ли в своей новой семье, от мысли ли о своих… нам неведомо.

Вождь тоже гордо протарахтел туда-сюда вдоль кустов у дома. Было ясно, что и он только открыл для себя эту забаву; искренне сожалел, что ездить на нём ему некуда.

Гости, видевшие Вождя до того лишь по телевизору, не без приятного удивления обнаружили в нём заводного тамаду, неиссякаемый кладезь былей и анекдотов, да и выпить водочки – почему нет, а вот зазнайства – ни-ни… Прирождённый оратор, он мгновенно, как музыкант с абсолютным слухом, схватывал правильную ноту в разговоре с любым собеседником. Любопытно было наблюдать, как у него сразу устанавливалось абсолютное равенство в разговоре, будь то Лиза, академик Жилинский, супруга Мефодича, местный священник или новые приятельницы мамы Оли из Ирландии или Германии.

И совершенно случайно с веранды дома Гриша засёк эпизод, когда Мыч весьма оживлённо и даже энергично пытался что-то выпытать, собрав вместе Бориса Марковича, генерала и академика. Гриша знал: такой блеск в глазах, такая собранность как у собаки, взявшей след, у Мыча бывает только в двух случаях: женщина или… приключение…

Он перехватил понимающий взгляд Мефодича, и оба заулыбались!

© 2006 ВИКТОР ГОРБАЧЁВ

Ствол

Ваша идея, конечно, безумна. Весь вопрос в том, достаточно ли Она безумна, чтобы оказаться верной.

Нильс Бор

Часть 1.

Глава 1.

Кипр… Замиренный остров – подвздошье Европы… Либеральная республика… Налоговый рай… Приветливые греки… Благота церквей…

За всем за этим, а ещё и к ласковому морю, солнцу, фруктам, вину, женщинам и музыке стянулись сюда с попутным ветром иноземцы. Народ пёстрый по географии, по нравам, по деньгам и по способам их добывания…

Погреться, отсидеться, подлататься, оттянуться, отдышаться, забыться, осмотреться, зализать раны, замолить грехи – что говорить, благопотребное место… Храни тебя, Господь, и дальше!

Большинство страждущих составили англичане и русские, так сложилось. Обычные англичане, чего не скажешь о русских.

Есть отдыхающие правильные, оставившие маяту свою там, где холодно и сыро, и безмятежно меняющие здесь по-разному заработанные дензнаки на все прелести Кипра, а есть чудаки, волей или неволей притащившие и сюда свои заботы и проблемы – это отдыхающие неправильные.

Средней упитанности холёный брюнет лет тридцати пяти с крепкими, как у стоматологов, кистями смотрелся как отдыхающий неправильный, потому как периодически и подолгу озабоченно смотрел в никуда, а, вернув глаза оттуда, начинал метать взгляд по сторонам, словно пытаясь найти себе то ли поддержку, то ли оправдание, то ли угрозу…

Народу на этом принадлежащем отелю King George пляже никогда помногу не бывает – только знатоки умеют сюда попасть, не будучи постояльцем этого отеля, поэтому другому отдыхающему, правильному, интеллигенту с выцветшей бейсболкой, очень орлиным профилем и возрастом пятьдесят плюс, довольно быстро бросилась в глаза маята брюнета.

Когда интеллигент снимал очки, давая глазам отдохнуть от чтения газеты на русском языке, он медленно водил респектабельным носом по сторонам, не без удовольствия задерживая взгляд на стройных женских фигурах. Таковых в этот час было мало – пара бледно-розовых англичанок, вся в веснушках, правда, ладно скроенная скандинавка да стайка крепких немок, судя по весёлому галдежу, довольных жизнью…

Под дородным носом интеллигента, словно чахлая трава под утёсом, скрывались аккуратно подстриженные пегие усики, сбивавшие с толку любого физиономиста полным отсутствием смысла своего присутствия. Так, запустились как-то с младых лет сами собой, не брил он их ни разу; раньше для солидности оправдывался Чеховым, якобы сказавшим, что мужчина без усов всё равно, что женщина с усами, а с годами попривык и не задумывался о них вообще.

Если быть честным, то теперь, на излёте лет, ему всё чаще думалось, что всё у него в жизни сложилось как усы – само собой. Вроде бы принимал всякие решения – институт, женился, два сына, квартиры, машины, барахло – как у всех. Даже, как в покере, масть менял для оживления ситуации – из уездного подмосковного городка уехал учиться в Минск, потом двенадцать лет прожили в Белоруссии, потом на родину, в Россию, вернулись в свой областной центр, потом в Израиль, как он всем объяснял, в состоянии аффекта попал на целых шесть лет, теперь вот пробует закрепиться здесь, на Кипре…