Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография - [52]
В 1866–1872 годах образованный при Управлении иррегулярных войск Временный комитет по пересмотру казачьих законоположений последовательно вносил на высочайшее утверждение различные инициативы, проигнорированные в донском проекте. В 1868 году иногородние получили законное право «селиться и приобретать собственность в землях казачьих войск», с 1869 года казачьи офицеры и чиновники освобождались от обязательной службы, казаки могли выходить из сословия или поступать на службу в другие войска, а иногородние, напротив, могли рассчитывать на зачисление в казачество[391]. Закон «О поземельном устройстве в казачьих войсках» (1869) подтверждал правило неотчуждаемости станичных (общинных) земельных владений и регламентировал назначение войсковых свободных земель, но при этом совершенно не оговаривал условия использования частновладельческих земель. Дело в том, что годом ранее по инициативе нового донского войскового наказного атамана А. Л. Потапова, пользующегося особым доверием Александра II, донские помещики получили право на продажу своих имений иногородним (1868)[392]. Современники отмечали, что А. Л. Потапов «строго держался идеи полного права собственности»[393], поэтому он настаивал на передаче срочных участков земли в потомственную собственность их владельцам. Кроме того, А. Л. Потапов придавал большое значение качеству чиновного состава войсковой администрации, считая, что служащие по выбору донские чиновники не всегда компетентны в решении местных административно-хозяйственных вопросов. А. Л. Потапов лично участвовал в составлении проекта реформы войскового правления. В его основу был положен губернский образец организации власти с занятием чиновниками должностей по назначению, а не по выборам. И именно об этой реформе говорится в записке Д. А. Милютина, приведенной нами в начале статьи.
Напомним, что предложение военного министра сменить название правления с «войскового» на «областное» и, соответственно, переименовать Землю войска Донского в Область войска Донского обуславливалось расширением функциональных обязанностей правления. Реализуемые в 1860‐х годах реформы значительно преобразили социально-экономическую и демографическую ситуацию на Дону. Теперь войсковой администрации было необходимо более плотно заниматься проблемами освобожденных от опеки донских помещиков крестьян, составляющих 1/3 населения Земли войска Донского. К тому же с открытием для иногородних территориальных и сословных границ доля лиц невойскового сословия с каждым годом только увеличивалась, их обустройство и контроль над деятельностью также вменялись в обязанности донских властей. Конечно, когда Д. А. Милютин писал о том, что войсковое правление не исполняет «никаких собственно войсковых обязанностей», он явно преувеличивал. Но тем самым министр акцентировал внимание на технической, функциональной стороне инициативы, которая с переименованием органа власти автоматически вела к переименованию и управляемой территории.
И вот здесь уместно задаться следующими вопросами. Чем руководствовался Д. А. Милютин, принимая решение о смене названия, какие цели он при этом преследовал, почему выбрал в качестве повода реформу войскового правления для реализации задуманного? Ответы на эти вопросы помогут нам, во-первых, выяснить функциональный характер нового топонима, то есть являлся ли он номинативным, дескриптивным и/или идеологическим (по классификации В. А. Никонова), во-вторых, раскрыть мотивацию данного переименования и, в-третьих, дать оценку словам С. Г. Сватикова о «политическом значении» превращения Земли войска Донского в Область войска Донского.
Как нам представляется, идея переименования отвечала духу административной политики, проводимой в 1860‐х годах центральной властью в отношении казачества. Изменения в системе управления решали главную задачу: «объединить, сколько возможно, казачье сословие с другим, совместно с ним обитающим, населением под одним общим гражданским управлением, сохранив отдельность только в военном устройстве казаков, в собственном хозяйстве войсковом и военной администрации»[394]. В это время большинство казачьих войск занимали пространства в крупных территориально-административных образованиях империи, находясь в соседстве (плотно или чересполосно) с гражданским неказачьим населением. Такими образованиями, например, являлись Кубанская и Терская области, созданные в 1860 году на территориях бывших Черноморского и Кавказского линейного казачьих войск, переименованных тогда же соответственно по названию областей. В 1869 году была проведена реформа структуры управления Кубанской и Терской областей – с учетом опыта организации власти в 1865 году в Оренбургской губернии и находившемся в ее границах Оренбургском казачьем войске[395]. С отменой крепостного права и допуском иногородних ситуация в Земле войска Донского становилась такой же, как и в других казачьих регионах, и требовала, по мнению властей, адаптации органов войскового управления к меняющимся условиям.
Следует также отметить, что 23 апреля 1870 года, то есть за три дня до подачи милютинской записки, Александр II утвердил «Положение об обеспечении генералов, штаб и обер-офицеров и классных чиновников Донского войска». Документ вступал в силу «со дня обнародования», приуроченного к 300-летнему юбилею войска, и, как мы уже отмечали, был зачитан новым войсковым наказным атаманом М. И. Чертковым утром 21 мая 1870 года. Согласно положению, срочные участки поступали в полную и потомственную собственность их владельцам без выкупа. Это был, пожалуй, главный монарший «подарок» к юбилею, временно закрывающий земельный вопрос на Дону, дискуссии по которому шли с начала 1860‐х. Думается, что не только Д. А. Милютин, имевший исчерпывающую информацию по данному делу, но и многие представители центральной власти, местной администрации и донского дворянства отлично понимали, что с принятием данного положения принцип «общей нераздельной войсковой собственности на землю» как важный элемент казачьего особого уклада явно вступал в противоречие с действительностью. Таким образом, предлагаемое название «Область войска Донского» лучше отражало складывающийся донской административный и социально-экономический порядок и, как нам представляется, более точно соответствовало дескриптивной (описательной) функции нового топонима (хоронима) на карте Российской империи.
