Рецепт одной войны - [25]
В тот день разговор долго не вязался – папа явно был чем-то озабочен.
– Послушай, что происходит с Жюли? – наконец спросил он.
– А что с ней происходит?
– Она постоянно где-то пропадает… Не выпускает из рук телефона – ждет эсэмэски. К ней обращаешься – она не слышит…
– Да, – согласилась мама. И посмотрела на папу сияющими глазами: неужели он сам не понимает?
Папа перестал жевать и некоторое время внимательно изучал лицо жены.
– Она что, влюблена? – спросил он.
– Думаю, что да.
Папа нахмурился.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– А что еще остается делать? Кричать? Биться в истерике?
– Ну, я не знаю. Кажется, это у нее серьезно. Ты совсем не беспокоишься? Ей всего пятнадцать!
– Пятнадцать. Самое время, чтобы серьезно полюбить, – улыбнулась мама. – Ты просто забыл, дорогой…
– Что?
– Мне тоже было пятнадцать, когда я влюбилась в тебя.
– Что ты сравниваешь? Мы – это совсем другое!
– Почему?
– Мы жили в другое время! И потом, мы – это мы.
Мама молчала и улыбалась, давая папе самому понять, насколько неубедительны его слова.
– Ты знаешь, кто он?
– Кто-то с того берега…
– Ты его видела?
Мама пожала плечами: и да и нет.
– У нее на странице полно фоток, где они вместе. И видео…
– Ну и как?
– По-моему, симпатичный. Посмотри сам.
– Он старше?
– Нет. Впрочем, не знаю. Не думаю. Сейчас они все как дети.
Некоторое время за столом царило молчание.
– Но ты с ней поговорила?
– О чем?
– Ну, не знаю. О чем в таких случаях матери должны поговорить с дочерьми?
– Вот и я не знаю. Точнее, не могу подобрать слов, чтобы… – мама замолчала.
– Чтобы – что?
– Чтобы чего-нибудь не испортить… – Мама заглянула папе в глаза. И он понял: она права. Со словами в таких случаях нужно быть очень осторожным.
– Знаешь, я встретила их на днях на улице, – вспоминая, мама покачала головой. – Они прошли в каких-то двух шагах от меня – и не заметили! Потому что вообще ничего не видели вокруг себя!
Выражение маминого лица было взволнованным и нежным. Так, будто бы она случайно оказалась свидетельницей чьей-то удивительной тайны, неожиданно, сама того не желая, прикоснулась в чему-то чудесному и редкому.
Папа некоторое время смотрел ей в глаза и наконец кивнул. Он ее понял. Что-то вспомнил. Что-то представил. И понял.
– А ты уверена…
– В чем?
– Ну… В том, что они не понаделают глупостей?
– Я спросила ее об этом.
Папа удивленно вскинул бровь.
– Прямо так и спросила?
– Прямо так и спросила.
– И что она ответила?
– Сказала, что не понаделают…
– И что?
– И я ей поверила.
У папы, может быть, и остались какие-то вопросы, но он оставил их при себе. Мужчинам не стоит лезть в женские дела. По крайне мере, слишком глубоко.
Некоторое время адвокат был занят только едой. Потом отставил пустую тарелку, вытер салфеткой рот и поднял на жену повлажневшие глаза:
– Как же быстро она выросла!
– Да… Быстро… Очень быстро! – промакивая уголок глаза свернутой салфеткой, согласилась мама. – Очень, очень быстро!
17. Сомнения Рудольфа
Каждый день приносил какие-нибудь тревожные новости по поводу обстановки в городе. И настроение кондитера Рудольфа с каждым днем становилось всё мрачнее.
Кондитер с недоумением и грустью наблюдал за тем, как менялись жители Вафельного берега. Еще совсем недавно шоколадно-вафельное противостояние существовало лишь в шуточках и анекдотах, никому и в голову не приходило воспринимать его всерьез. Ведь две части города всё равно были единым целым: родственники, друзья и коллеги сплошь и рядом жили на разных берегах Реки и не придавали этому ровно никакого значения.
Теперь же везде и всюду – на улицах, в кафе, на скамейках в скверах – только и говорили, что о шоколадниках. И говорили как о противниках – с негодованием и даже яростью. Вытаскивали на свет случайные обиды, небрежно оброненные слова – и всему придавали зловещее, преувеличенное значение. Жизнь вокруг, казалось, пропитывалась подозрительностью и злобой. Всё началось с энергичной Доротеи, считал Рудольф, дело подхватил демагог Шпатель, и совместными усилиями эта парочка, вольно или невольно, раздула огонь взаимной вражды.
И ладно бы дело касалось только подростков – подросткам только дай с кем-нибудь повоевать, – но и со взрослыми происходили печальные метаморфозы. Некогда мирные, благодушные и рассудительные отцы семейств теперь проводили часы и дни, брызжа слюной и ожесточенно споря о шоколадниках.
Не было ничего удивительного в том, что на призывы и лозунги «Вафельных ведомостей» мог откликнуться кто-то недалекий, завистливый и обиженный жизнью. Удивляло другое. Люди, которых Рудольф привык считать неглупыми, честными и уравновешенными, один за другим поддавались повальному помешательству: оказалось, что и в них, на дне их сердец, таилась до поры до времени необъяснимая, мутная, разъедающая рассудок ненависть. События в городе стремительно катились в опасном направлении.
И было еще что-то, что не давало кондитеру покоя, что мучило его совесть. Рудольфа не оставляло ощущение, что он, лично он имеет к этому массовому психозу самое непосредственное отношение.
Поэтому в один прекрасный день кондитер надел свой лучший костюм, нацепил на голову горскую шляпу с тетеревиным перышком и отправился в школу поговорить с учительницей гимнастики.
Герои Верещагина — временами смешные, временами трогательные — твердо уверены, что они отлично знают, в чем смысл жизни, что они приспособились к реалиям времени и крепко стоят на ногах. Но коллизии, подстроенные для них автором, неизбежно возвращают персонажей книги к началу — к вечному поиску смысла. Автор умеет закрутить авантюрный сюжет. Однако не менее увлекательны страницы, на которых, казалось бы, ничего не происходит — даже тут читатель неотрывно следит за историей, рассказанной умелым, наблюдательным и очень неглупым рассказчиком.
Повесть, основу которой составили 25 коротких рассказов автора о любви, опубликованные в 2000–2001 года петербургскими журналами для женщин.
Герои Верещагина — временами смешные, временами трогательные — твердо уверены, что они отлично знают, в чем смысл жизни, что они приспособились к реалиям времени и крепко стоят на ногах. Но коллизии, подстроенные для них автором, неизбежно возвращают персонажей книги к началу — к вечному поиску смысла. Автор умеет закрутить авантюрный сюжет. Однако не менее увлекательны страницы, на которых, казалось бы, ничего не происходит — даже тут читатель неотрывно следит за историей, рассказанной умелым, наблюдательным и очень неглупым рассказчиком.
Герои Верещагина — временами смешные, временами трогательные — твердо уверены, что они отлично знают, в чем смысл жизни, что они приспособились к реалиям времени и крепко стоят на ногах. Но коллизии, подстроенные для них автором, неизбежно возвращают персонажей книги к началу — к вечному поиску смысла. Автор умеет закрутить авантюрный сюжет. Однако не менее увлекательны страницы, на которых, казалось бы, ничего не происходит — даже тут читатель неотрывно следит за историей, рассказанной умелым, наблюдательным и очень неглупым рассказчиком.
Перед вами мудрый, увлекательный и на удивление светлый роман — история двух хороших людей, живущих в нашей фантастической действительности. Жителей одного города охватил азарт легкой наживы, в результате чего там чудовищным образом расплодились крысы, и город оказался на грани хаоса и биологической катастрофы. Но мир, как и всегда, спасают душевная чистота, духовная содержательность, любовь и самопожертвование, несмотря на то, что в наше время эти материи стали уделом редких чудаков.
Леонид Николаевич Андреев (1871–1919) – русский писатель, представитель Серебряного века русской литературы. Рассказ «Баргамот и Гараська» (1898) – литературный дебют Андреева. Именно после публикации этого произведения на писателя обратил внимание Максим Горький. А спустя несколько месяцев Горький попросил молодого писателя выслать «хороший рассказ» для популярного литературного журнала. Так в свет вышел рассказ Л. Андреева «Петька на даче» (1899). Тяжелая жизнь маленького Петьки, помощника парикмахера, невероятным образом изменилась, когда он попал на господскую дачу в Царицыно. Грубиян и хулиган Сашка – герой рассказа «Ангелочек» (1899) – преображается, увидев на рождественской елке восковую фигурку ангела.
«Встретимся на высоте» — третья книга тюменской писательницы для подростков. Заглавная повесть и повесть «Починок Кукуй», изданные в Свердловске, уже известны читателю, «Красная ель» печатается впервые. Объединение повестей в одну книгу не случайно, ибо они — о трех юных поколениях, неразрывно связанных между собою, как звенья одной цепи. Тимка Мазунин в голодные двадцатые годы вместе с продотрядом заготавливает хлеб в глухих деревнях одной из уральских волостей и гибнет от рук злобствующих врагов.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Книга о детдомовском пареньке, на долю которого выпало суровое испытание — долгая и трудная дорога, полная встреч с самыми разными представителями человеческого племени. Книга о дружбе и предательстве, честности и подлости, бескорыстии и жадности, великодушии и чёрствости людской; о том, что в любых ситуациях, при любых жизненных испытаниях надо оставаться человеком; о том, что хороших людей на свете очень много, они вокруг нас — просто нужно их замечать. Книга написана очень лёгким, но выразительным слогом, читается на одном дыхании; местами вызывает улыбку и даже смех, местами — слёзы от жалости к главному герою, местами — зубовный скрежет от злости на некоторых представителей рода человеческого и на несправедливость жизни.
Янка – девушка с «поперечным» именем. От Я до А! И жизнь у нее такая же «поперечная» – не как у всех, не как была всего пару месяцев назад. Конец лета все перевернул с ног на голову: нет бы, как обычно, возвращаться из приморского Поселка в родной город – вместо этого Янка с мамой и братом привыкают жить тут постоянно. Где-то далеко остались и школьные друзья, и лучшая подруга Майка, и Рябинин, с которым 15-летняя героиня встречалась больше года. Еще там остались бабушка и папа. Бабушка регулярно пишет письма и говорит, будто отец скучает.
«Он зашел по пояс и поплыл. Спокойно так плыл, не торопясь. Ну и правильно. Когда плыть долго, то нельзя торопиться. Мы молчали. Только Жека сказал один раз: “Плакали твои денюжки, Васьк. Доплывет”». И откуда у мальчишки по кличке Кабанчик такая сила воли? Три желания Киры, дерзких и пугающих, исполняет одно за другим – будто и не был никогда тихоней-пухляшом. Доплыть до грота. Дойти пешком до города Омега. Своими руками создать парк. Что объединяет таких разных героев Тамары Михеевой? Возраст – им всем нет и шестнадцати.
«Пока у тебя есть запал совершать открытия, двигаться вперёд, открывать неизведанное — значит, мальчишеский бог с тобой», — сказал однажды Ване радист Борис. Но как его, этого мальчишеского бога, отыскать? Тем более здесь, в арктическом холоде, посреди пустоты, где Ваня проводит самое долгое лето своей жизни. Все люди как люди, в июле уезжают на море, к тёплому пляжу, а его отец вдруг решил устроить каникулы на севере. В посёлке Цыпнаволок, в одну улицу — ни магазинов, ни вай-фая с мобильной связью, ни островка гладкого асфальта для скейта.