Разведчики - [38]
А как Вам удалось захватить офицера?
Это было уже в Венгрии. Нам с Красильниковым дали задание – разведать, есть ли в деревушке немцы, и когда мы к ней подходили, то прямо на нас по дороге выехал немецкий мотоцикл с коляской. Мы бросились к нему, но немцы развернулись, а офицер из коляски даже успел выстрелить по нам из фаустпатрона, но не попал. Мотоцикл перевернулся, мотоциклист убежал и скрылся во дворах, а офицер, убегая, начал отстреливаться из пистолета и даже меня «зацепил» легонько. Но мы его все-таки пленили и привели к нам в роту. Этот офицер был лет сорока и, видно, в высоком звании. Он ничего не говорил, на вопросы не отвечал. К тому же вел себя вызывающе, да и надобности в «языке» тогда уже особой не было, т. к. мы быстро наступали, поэтому Малякшин махнул мне рукой… И я сам привел этот «приговор» в исполнение, хотя он уже стал умолять его не расстреливать… Но это был единственный такой случай, больше мы пленных не расстреливали.
В Румынии мы даже как-то в одном селе захватили двух «языков», но когда привели их, то это оказались «власовцы»… С ними ничего плохого не сделали, просто передали их командованию, но что с ними было дальше, я не знаю. О том, что солдаты «власовцев» в плен не берут, а расстреливают на месте, я такого не слышал.
Бывали «невыполнимые» задания?
Нет, у нас ничего подобного не было. Я до сих пор преклоняюсь перед нашими командирами, начиная от командира роты Малякшина и заканчивая комдивом Дрычкиным. Они, без преувеличения, относились к нам как наши родители, берегли нас как могли, и в обиду не давали. Если не было возможности выполнить поставленную задачу, то мы или выжидали, или проводили «поиск» в другом направлении. Нас очень берегли, а после каждого задания обязательно проводился тщательный разбор «поиска».
Часто к нам в роту приходил сам командир нашей дивизии генерал-майор Дрычкин. Он с нами очень тепло беседовал: «Ребята, надо сделать то-то и то-то, но главное – берегите себя», и даже лично проводил у нас иногда политзанятия. За такое человеческое отношение к нам мы его называли «батя». О нем у нас остались только самые теплые воспоминания. Сразу после войны его назначили одним из заместителей командующего Киевского военного округа.
Так что ощущения, что мы разведчики-«смертники» и обречены погибнуть, у нас не было.
Суеверия, приметы были у Вас какие-нибудь?
Нет, у нас в роте и у меня лично ничего такого не было. Даже вещи с убитых немцев брали, и ничего, не переживали по этому поводу.
Вашу разведроту могли использовать как простую пехоту?
Такое было только в Венгрии, когда начались жесточайшие бои и когда каждый человек был на счету. А так нас очень берегли, и больше такого не было ни разу. Разве что при форсировании рек нашу роту пускали вперед. Особенно часто такое было в Венгрии, т. к. там много всяких небольших речушек, разных каналов. Кроме захвата «языков» никаких других заданий нам не поручали.
С немецкой разведкой доводилось сталкиваться?
Всего один раз. В Венгрии мы пошли в «поиск», и на нейтральной территории, ближе к немецким позициям, мы нарвались на их группу. Их было явно больше, а нас всего шестеро – я старший, но нам повезло, мы их заметили первыми и успели забросать гранатами. Двоих немецких разведчиков тогда нам даже удалось взять в плен, а у нас был только один легкораненый, и меня слегка царапнуло. Причем немцев поддерживали несколько танков, один из которых, судя по звуку мотора, был «Т-34», но они так и не вмешались, или боялись своих зацепить, или не хотели себя выдавать.
Самый удачный поиск можете выделить?
В Венгрии, где-то за Балатоном. В одном месте мы стояли через дорогу от немцев. Мы долго вели наблюдение, как немцы из какого-то домика сменяли своих товарищей в блиндаже. Засекли график их смен, и так точно и удачно все рассчитали и проделали, что захватили сразу трех немцев, причем один из них был, кажется, унтер. Из всех операций эта была самая удачная.
А самый неудачный?
Как-то тоже в Венгрии вторая наша группа потеряла в одном «поиске» сразу трех человек… Их всех вытащили, но «языка» тогда так и не взяли. Это был самый неудачный «поиск» нашей роты, но больше у нас таких потерь не было.
Какие бои Вы можете выделить как самые тяжелые?
Самые тяжелые и кровавые бои были в Венгрии: под Секешфехерваром, на подступах к Будапешту, и особенно – при форсировании озера Балатон. В нем вода была красная от крови… Хотя и в Молдавии, и в Румынии тоже бывали тяжелые бои, но с венгерскими ничто не сравнится… Только там мы почувствовали, что такое – «настоящая» война… Тяжелейшие бои за населенные пункты, которые неоднократно переходили из рук в руки… Немцы очень хотели утопить нас в Дунае, но им это так и не удалось. Вот там мы воевали как простая пехота. После тех боев у нас в роте осталось только двадцать семь человек… Там даже был такой эпизод, что когда мы оказались почти в окружении, то двенадцать человек из нас, и я тоже, сделали себе на левом плече одинаковые татуировки в виде эмблемы воздушно-десантных войск, для того чтобы можно было опознать своих в случае чего…
Уникальная энциклопедия ведущих военных историков. Первый иллюстрированный путеводитель по Великой Отечественной. Полная история войны в одном томе.Великая Отечественная до сих пор остается во многом «неизвестной войной» – сколько ни пиши об отдельных сражениях, «за деревьями не разглядишь леса». Уткнувшись в холст, видишь не картину, а лишь бессмысленный хаос мазков и цветных пятен. Чтобы в них появился смысл и начало складываться изображение, придется отойти хотя бы на пару шагов: «большое видится на расстояньи».
Они прошли через самые страшные бои Великой Отечественной, но на их счету нет убитых — только спасенные жизни. Руки у них по локоть в крови — но их поминают добрым словом, за них молятся, их именами называли детей тысячи спасенных ими солдат. Они сами не раз рисковали головой, работая под огнем, каждый из них вытащил с того света сотни наших бойцов, благодаря их подвигу вернулись в строй миллионы.Ветераны знают, что настоящий ад — даже не на передовой, а в санбатах, лазаретах и фронтовых госпиталях, где человеческая боль и весь ужас войны предстают в предельно сгущенном, концентрированном виде.
Идя в атаку, они не кричали ни «Ура!», ни «За Родину! За Сталина!». Они выполняли приказ любой ценой, не считаясь с потерями. А те, кто выжил, молчали о своем военном прошлом почти полвека… В этой книге собраны воспоминания ветеранов, воевавших в штрафбатах и штрафных ротах Красной Армии. Это — «окопная правда» фронтовиков, попавших под сталинский приказ № 227 «Ни шагу назад!», — как командиров штрафных частей, так и смертников из «переменного состава», «искупивших вину кровью».
Два бестселлера одним томом! Лучший памятник советским противо-танкистам! В данном издании книга Артема Драбкина «Я дрался с Панцерваффе» впервые дополнена мемуарами П. А. Михина, прошедшего с боями от Ржева до Праги и Порт-Артура.«Ствол длинный, жизнь короткая», «Двойной оклад — тройная смерть», «Прощай, Родина!» — все это фронтовые прозвища артиллеристов орудий калибра 45,57 и 76 мм, которые ставили на прямую наводку сразу позади, а то и впереди порядков пехоты. Именно на них возлагалась смертельно опасная задача — выбивать немецкие танки.
22 июня 1941 года.Этот день навсегда обозначен в отечественных календарях черным траурным цветом.Это — одна из самых страшных дат в нашей истории.Это — день величайшей военной катастрофы.Как такое могло случиться? Почему врагу удалось застать СССР врасплох? Почему немецкой авиации позволили в первый же день войны безнаказанно расстрелять на аэродромах сотни наших самолетов, а многочисленные дивизии РККА были смяты и разгромлены в считаные недели? Как случилось, что колоссальная военная машина Советского государства дала сбой в самый ответственный момент?Подробная, по часам и минутам, хроника трагических событий 22 июня 1941 года и анализ причин разгрома, воспоминания ветеранов и свидетельства очевидцев трагедии — в первом совместном проекте самых популярных отечественных историков Артема Драбкина и Алексея Исаева.
Десантники и морпехи, разведчики и артиллеристы, летчики-истребители, пехотинцы, саперы, зенитчики, штрафники – герои этой книги прошли через самые страшные бои в человеческой истории и сотни раз смотрели в лицо смерти, от их безыскусных рассказов о войне – мороз по коже и комок в горле, будь то свидетельство участника боев в Синявинских болотах, после которых от его полка осталось в живых 7 человек, исповедь окруженцев и партизан, на себе испытавших чудовищный голод, доводивший людей до людоедства, откровения фронтовых разведчиков, которых за глаза называли «смертниками», или воспоминания командира штрафной роты…Пройдя через ужасы самой кровавой войны в истории, герои этой книги расскажут вам всю правду о Великой Отечественной – подлинную, «окопную», без цензуры, умолчаний и прикрас.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Гулиев Алиовсат Наджафгули оглы (23.8.1922, с. Кызылакадж Сальянского района, — 6.11.1969, Баку), советский историк, член-корреспондент АН Азербайджанской ССР (1968). Член КПСС с 1944. Окончил Азербайджанский университет (1944). В 1952—58 и с 1967 директор института истории АН Азербайджанской ССР. Основные работы по социально-экономической истории, истории рабочего класса и революционного движения в Азербайджане. Участвовал в создании трёхтомной "Истории Азербайджана" (1958—63), "Очерков истории Коммунистической партии Азербайджана" (1963), "Очерков истории коммунистических организаций Закавказья" (1967), 2-го тома "Народы Кавказа" (1962) в серии "Народы мира", "Очерков истории исторической науки в СССР" (1963), многотомной "Истории СССР" (т.
То, что роман "Мастер и Маргарита" "цепляет" сразу и "втягивает", "не отпускает" до последних страниц отмечалось многими. Но как это достигается? Какими речевыми средствами создаются образы, производящие столь потрясающее впечатление? Как магическое становится очевидным и даже обыденным? В чем новаторство Михаила Булгакова с точки зрения употребления художественных приемов? Что стоит за понятием "авторство" романа в романе? Какова жанровая природа произведения и однородна ли она? Вот те вопросы, которые интересны автору этой книги.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Снайпер – специально подготовленный и в совершенстве владеющий своим оружием солдат, привлекаемый для решения огневых задач на расстояниях и в условиях, требующих особых навыков и высокого уровня индивидуальной стрелковой подготовки. Первые снайперские подразделения появились еще в XVIII веке, во время Американской Войны за независимость, но настоящим раем для снайперов стала Первая мировая война. После начала Великой Отечественной войны в СССР началась широкая подготовка снайперов, которых стали готовить не только в специальных школах, но и на курсах ОСОАВХИМа, Всевобуча, а также непосредственно в войсках.
Великую Отечественную войну Красная Армия встретила, не имея на вооружении самоходных артиллерийских установок. Но уже в конце июля 1941 г. в части стали поступать первые самоходки ЗИС-30, которых, однако, было выпущено всего 100 штук. В конце 1942 г. Красная Армия получила первые штурмовые САУ — СУ-122, а в 1943 г. в части стала поступать легкая самоходка СУ-76. Всего же на фронтах Великой Отечественной войны воевало более 25 000 самоходных артиллерийских установок, покрывших себя неувядаемой славой. О нелегкой службе самоходок рассказывают герои новой книги проекта «Я помню» — ветераны-самоходчики.