Разведчики - [37]
Какой примерно был средний возраст разведчиков, национальный состав вашей роты?
Потом мы уже насчитали в нашей роте восемь национальностей, но тогда этот вопрос никого не интересовал, рота у нас была очень дружная и сплоченная. И поэтому самый главный закон у нас был такой – всех своих раненых или убитых вытаскивать, несмотря ни на что, немцам не оставлять, и мы его строго соблюдали. Но случаев, чтобы нам пришлось выбирать, – вытаскивать своего или «языка», – у нас не было ни разу. Большинство среди нас было украинцы, но были, конечно, и русские, был один осетин, был один москвич-грузин по фамилии Андреев. Солдат из Средней Азии, евреев у нас в роте не было.
С боевыми товарищами
По возрасту самым старшим в пешей разведке был мой друг Афанасий Клубникин. Он был самым опытным разведчиком нашей роты, прошел всю войну, но воевал ли он в одной этой части, я точно не знаю. Вот он был 20-го года рождения, а все остальные были моложе.
«Штафников» присылали к Вам в роту?
Один-единственный раз нам из «штрафной» роты прислали одного человека: здоровый такой моряк, чуть постарше нас, по фамилии Дудко. Он хорошо вписался в коллектив нашей роты и так и остался служить у нас, хотя в «поиски» с нами не ходил ни разу, но в боях участвовал. Он остался жив, но за что его осудили, он нам никогда не рассказывал.
Как воевали штрафные подразделения, я не видел ни разу.
Как Вас снабжали, одевали?
Кормили нас хорошо. Давали нам и американские консервы, и немецкие, но их мы пробовали с опаской, боялись, что они отравленные. Одевали нас тоже хорошо, ведь зимой, бывало, что мы по несколько дней подряд в засаде сидели. Были у нас и зимние, и летние маскхалаты. Ходили мы в сапогах, а зимой и в валенках.
«ППШ» хорош прежде всего тем, что в диске много патронов, к тому же довольно надежный автомат. Мы, группа захвата, в «поиски» брали только «финку», две гранаты и всего по одному диску к «ППШ», это чтобы мы не настраивались вести бой, а думали только, как побыстрее выполнить свое непосредственное задание – притащить «языка». Вот группы прикрытия патронов брали значительно больше. На задания пистолеты мы не брали.
Немецкое снаряжение и оружие в нашей роте не использовали ни разу.
Вы помните Ваше первое задание?
Перед самым первым моим «поиском» у нас произошла очень неприятная история. Хотя у нас в роте все были добровольцы, но один мой односельчанин оказался непутевый и совершил большую глупость… Он был чуть постарше меня, на год, кажется, и перед первым нашим заданием он совершил «самострел» – прострелил себе через полотенце правую ступню… Но его все равно «раскололи», он во всем сознался, его арестовали и увезли. И чем это дело закончилось, я не знаю, но в наше село после войны он так и не вернулся… Жалко мне его не было, скорее было просто очень неприятно, что у нас такой односельчанин… И мне непонятно было, почему он молчал, думаю, что если бы он подошел и нормально объяснил, что так, мол, и так, ну не могу я, ничего страшного не случилось бы, ведь в разведку шли только добровольно. Но он же промолчал, ничего никому не говорил, зато узнал, что стрелять надо через полотенце… Но больше у нас в роте случаев трусости не было.
Мое первое задание было в мае, когда мы стояли возле села Кукурузены в Молдавии. Между нашими и немецкими позициями там был большой вишневый сад и виноградник. И мы заметили, что в этот сад со стороны немцев постоянно кто-то ходит. Два дня мы там наблюдали, а на третий пошли туда вшестером, устроили засаду и захватили сразу двух немецких солдат, которые там лакомились вишней. Но никого из нас за этот удачный «поиск» не наградили.
Кстати, о «наградном» вопросе. Как Вы считаете, у Вас в роте награждали по справедливости?
Считаю, что нас не баловали. Могли бы, наверное, награждать и получше, но, видно, считали, что это наша прямая служебная обязанность, наш долг. Награждали нас в целом нормально, у старожилов роты было и по два ордена «Славы», но полного кавалера, например, не было ни одного. Но мы этот вопрос между собой никогда не обсуждали, никакой ревности, тем более каких-то обид у нас не было.
У меня, например, был даже такой случай. Как-то меня представили к ордену Красной Звезды, но в моей группе был новенький солдат – Красильников, который очень хотел получить хоть какую-то награду. И после его первого «выхода» я попросил Малякшина «отдать» этот мой орден ему, и он так и сделал, его наградили «Звездочкой».
В вашей роте велся учет, кто сколько раз ходил в «поиск», сколько «языков» захватил?
Точных цифр я вам не назову. На разведзадания моя группа ходила раз десять – двенадцать, а в классический «поиск», т. е. из окопов нашей линии обороны через нейтральную полосу пробираться к немецким позициям пришлось раз шесть-семь. Могу еще уточнить, что моя группа сколько раз ходила на задание, столько раз и приводила «языков», т. е. все «поиски» были результативные. Всего на счету нашей группы где-то двенадцать «языков», среди которых был и офицер.
Так что получается, что в «поиск» мы ходили нечасто, потому что каждый из них готовился очень тщательно, иногда бывало, что по пять-шесть дней вели подготовку к нему, да и групп у нас было три, которые ходили в разведку строго по очереди. Первой группой захвата командовал Клубникин, второй – Варламов и третьей – я. Поэтому где-то десять – пятнадцать дней был перерыв между заданиями. Например, за четыре с половиной месяца, что мы стояли в обороне в Молдавии, моя группа ходила в «поиск» всего лишь два раза.
