Разум - [78]

Однако пришла пора потихоньку нащупывать заключительные контуры нашей киносказки.

Размышляя о дальнейшем ходе событий, я понял, что мой Голем весьма напоминает доброго царя из поэмы Фахр ад-дина Гургани[34] «Вис и Рамин». И решил сделать Голема добряком, который не уничтожает своего соперника: он будет страдать и чувствовать себя несчастным, так как не может не видеть, что Ганка готова уйти к Грсу (Дон Жуану из Жабокрек). Поскольку он Ганку любит и слишком добр, чтобы убить Грса, весь фильм будет строиться на том, как он пытается прогнать его. Высшая справедливость, возможно, в конце концов и покарает Дон Жуана, но не обязательно. Действие теперь сосредоточивается вокруг Голема…

Однако домочадцы без конца мешали работать. Сестра договорилась с женой, что мы будем присматривать за ее дочкой, поскольку детский садик был на время закрыт. Придя с работы, сестра взяла ребенка и пошла в магазин, не предупредив нас. Когда она вернулась, я попросил ее все-таки ставить нас в известность, когда она забирает ребенка. К тому же не худо бы и поблагодарить нас, добавил я. Рассердившись, сестра сказала, что попросит соседей присматривать за ребенком. Тех, пожалуй, и благодарить не придется.

Жена опять жаловалась, что моя мать не впускает ее в дом: это продолжается с тех пор, как они подрались на дочкиных именинах. Обе упрямы до умопомрачения. Жена нарочно ходит туда, стремясь прорваться к дочери, а мать неумолимо стоит на том, что моей жене в ее дом ход заказан.

Эти стычки не поднимают настроения. Болит голова, плохо сплю, думаю об осени, о зиме, о язве, коей страшусь, как черт ладана. А при этом еще писать такой замысловатый сценарий о буйных отдыхающих — отличное зелье, ничего не скажешь! А что делать с тем зельем, какое Грс получил от ведьмы?

Итак, подытожим написанное: Яно занимался любовью с одной дамочкой в лесу. Она как-то выпала у нас из действия. Но и о ней нельзя забывать — она еще может нам пригодиться. Ну, допустим, хотя бы для того, чтобы Яно Грс испробовал на ней ведьмину водицу. Водица действует избирательно на женщин и мужчин. Может, к примеру, вызвать смех или невыносимый зуд.

Еще есть Рета — о ней мы не забыли. С помощью Реты нам удалось показать, что Яно, невзирая на ее нежную страсть, влюбился в Ганку.

Очевидно также, что Яно женат и что второй раз жениться пока не собирается. Не забыли мы и о том, что он выдает себя за инженера. Все эти факты надо будет органичнее ввести в действие, пока они лишь намечены. Ведь редакторы все так запутают, что сам черт не разберет! Это уж как дважды два!

Определенную прелесть и поэтичность придает сюжету брат Ганки, которого она позвала на помощь. Его присутствие придает истории чуть экзотический оттенок, хотя, вводя этот образ, я плохо себе представлял, для чего он может пригодиться. Теперь уже ясно: своим существованием он привносит в действие элементы абсурдного комизма.

Заву, естественно, не понравится маловыразительная «идейность» текста. Он наверняка спросит меня, что я хотел этим сказать и куда я целюсь. Он перечислит мотивы, которые я позаимствовал из иных произведений, где они были использованы подобающим образом, в то время как мое обращение с ними самовольно и двусмысленно, без чувства меры и учета кинематографического видения. Скажет, что мое сочинение отнюдь не отличается своеобразием, ничем не освежает работу сценарной группы, и подытожит: ординарное мелкотемье.

Текст прочтут и мои коллеги, и, если зав все-таки решит, что можно приступать к сценарию по нему, следом же начнется беспощадное оскопление. Пойдут выбрасывать все излишне своеобразное и бьющее в глаза, все то, что попахивает нарочитостью, затем станут анализировать психологический фон отдельных героев и прочая.

Это оскопление считается весьма сложной работой, которая не каждому по плечу. Заниматься этим нужно долго, по меньшей мере лет двадцать, и, конечно же, обладать тем самым чудодейственным кинематографическим ви́дением.

Однажды я слишком смело критиковал один фильм, и его режиссер, как передала мне коллега, обозлился и сказал, что, знай он об этом заранее, то позвал бы меня только тогда, когда фильм был бы отснят окончательно. Конечно, разве я могу разобраться в незавершенной работе? Я предложил коллеге пойти вместе с нею и успокоить режиссера, полностью отказавшись от своей критики. Коллега отклонила мое предложение, сославшись на то, что режиссер скверно себя чувствует и не расположен ни с кем встречаться. Свою персону она, разумеется, не причисляла к числу тех, кто мог бы помешать ему, и всячески намекала, что, кроме нее, никто не способен разрешить наши недоразумения, ибо никто, как она, не разбирается ни в кино, ни в людях.

Господи, что за наваждение! Почему я столько думаю о будущих невзгодах? Надо работать, изобретать коллизии, выстраивать действие, нагромождать события, а о том, как это примет коллектив, лучше не думать.

Итак, Яно намерен добиваться Ганки и впредь.

Как мы уже предварительно наметили, Голем будет всячески терзать Яно, сам будет мучиться ревностью, но, поскольку он добряк, особого вреда Грсу не причинит. Попробуем теперь придумать какое-нибудь действо для Ганки. Надо определить, хочет ли она Грса или нет. Если хочет, если решает избавиться от Голема, мы должны вымыслить что-то, благодаря чему она окончательно завоюет сердце Яно. И это будут заключительные сцены.