Разруха - [131]
Краси Дионов в эту схему совершенно не вписывался. Тогда кто? Тони Хури, льстивый и мнимо раболепный ливанец? Но зачем? Зачем, черт побери?
Этот незамысловатый вопрос буквально испепелял сознание Бояна, мешал ему собрать воедино рассыпающуюся мозаику. Тони обладал известной утонченностью, ловкостью и восточной расчетливостью, у него были основания ненавидеть Бояна, но этого было недостаточно, чтобы рискнуть перед колумбийской мафией не только деньгами и своим авторитетом, а жизнью. Колумбийцы таких шуточек не прощали — малейшее нарушение наказывалось у них смертью, а в данном случае речь шла о десятках, нет, даже о сотнях миллионов. Уже давно Боян перекрыл ливанцу доступ на болгарский рынок, уволил и шлюшку Фанчу, но все это входило в правила игры. Повод был слишком ничтожным и смехотворным, чтобы заставить хитрого ливанца рисковать своей шкурой. Вот если только… Боян опустил оконное стекло, и его захлестнула духота летней ночи. Если только его не попросил об этой услуге Некто, кому Тони не мог отказать, чьим должником он был и останется всегда. «Генерал!.. — вдруг пронзила его мысль, — Генерал не умер!» Он вспомнил пророческие абсурдные слова Магдалины: «Он страшно настойчив, похож на дипломата… сказал, что он кузен Генерала и собирается показать тебе половинку какой-то купюры», и другие ее слова, растворившиеся в знойном изнеможении лета: «Исчез… этот человек словно испарился».
Боян тихо охнул. Смял липкий от крови носовой платок и выбросил его в окно.
— Что, болит? Я бы их… они тебе челюсть свернули, эти сволочи, — откликнулся оцепеневший от напряжения Прямой.
— Ты можешь быстрее? — рявкнул Боян.
Шофер нажал на педаль газа, машину занесло на повороте, фары выхватили из темноты обрыв на обочине, машина еле удержалась на шоссе.
— Сбрось газ! — крикнул Боян, а потом, охваченный накатившим на него безразличием: — Не торопись… Уже не имеет смысла.
Теперь у него в голове все встало на свое место. Человек Краси Дионова проверил товар в Турции, собственноручно запломбировал фуру и сопроводил ее до границы. Но предусмотрительность Краси, все его усилия оказались бессмысленными и смехотворными, потому что кокаин должны были подменить именно здесь, в Болгарии, где вся ответственность падала единственно на Бояна. Все было предельно просто, а поэтому — гениально. План сработал. Скорее всего, «хлопок» был украден дядюшкой Георгием, «следовательно, моим человеком, а от него ниточка тянется прямо ко мне», — сказал он себе, цепенея. Все это должно послужить колумбийцам бесспорным доказательством. И только сейчас Бояну стала очевидна вся нелепость его участия в этой сделке. Зачем он понадобился Тони Хури, если тот не просто был лично знаком с этим проклятым таможенником, но сам в свое время познакомил его с Бояном? Чтобы поделиться прибылью? Тони был далек от альтруизма. Они воспользовались алчностью Краси Дионова и занятостью Бояна предстоящими торгами «Святого Николы». Выставили его полным дураком, но, что страшнее, вышибли его из игры как раз в тот момент, когда ему выпал «джокер», вернули его в жалкую квартирку в панельном доме, в нищету. «Господи, если это возможно, да минует меня чаша сия», — взмолился Боян, но он помнил и библейское продолжение. Его ярость была так сильна и безысходна, что не оставалось сил даже на то, чтобы себя пожалеть. Покаяться. «„Покаяние“… — мелькнуло в голове, — жестокий и поучительный фильм».
Вдалеке показались огни пограничной таможни, он приказал Прямому остановиться на пустой стоянке в сотне метров от административного корпуса. Там отирались две проститутки, несколько полицейских пили кофе рядом с закусочной за пропускным барьером.
— У меня есть кровь на лице? — спросил Боян.
— Нет, — поморщился Прямой, — но губы… мама дорогая… в лепешку…
— Тебе, может, и вправду придется тут одного пугануть, — сказал Боян.
— Если надо, шеф, я его разделаю, кто-то же должен ответить…
Боян вышел из машины и попытался взять себя в руки, улыбнуться, но разбитые губы заболели. Рядом с будками паспортного контроля стояли три полицейские машины с синими «мигалками», людей в них не было. Его охватило чувство, что недавно здесь была суета и суматоха. Он остановился. Огляделся. На скамейке сидела пожилая женщина в халате уборщицы, она потирала набухшие вены на ногах.
— Мне нужен Симеон Илиев, — он с трудом вспомнил настоящее имя дядюшки Георгия и прикрыл рукой распухшую левую часть лица.
— Нет его… — хмуро ответила женщина, не поднимая глаз.
— Должен быть. Сегодня его смена. Я говорил с ним по телефону.
— Он был на смене.
— Наверное, ушел домой, он мне сказал, что плохо себя чувствует…
— Да, не скажешь, чтоб ему было хорошо, но домой он больше не вернется, — женщина вздохнула и занялась второй ногой.
— Где же он? — Боян сделал над собой усилие и добавил: — уважаемая.
— В морге…
— Господи!
— Прикончили его. Эти псы, — она кивнула в сторону полицейских машин, — с обеда тут крутятся, все вынюхивают. У всех берут отпечатки пальцев. А я не могу помещение от кровищи отмыть…
Она убрала засаленные космы под платок и, наконец, подняла на него взгляд. Наверное, Боян выглядел зловеще, потому что в ее коровьем взгляде мелькнуло сочувствие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемый сборник вошли произведения, изданные в Болгарии между 1968 и 1973 годами: повести — «Эскадрон» (С. Дичев), «Вечерний разговор с дождем» (И. Давидков), «Гибель» (Н. Антонов), «Границы любви» (И. Остриков), «Открой, это я…» (Л. Михайлова), «Процесс» (В. Зарев).
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Герой романа «Безумие» — его зовут Калин Терзийски — молодой врач, работающий в психиатрической больнице. Писатель Калин Терзийски, автор этого собственного alter ego, пишет, конечно же, о себе — с бесстрашием и беспощадностью, с шокирующей откровенностью, потому что только так его жизнеописание обретает смысл.
Безымянный герой романа С. Игова «Олени» — в мировой словесности не одинок. Гётевский Вертер; Треплев из «Чайки» Чехова; «великий Гэтсби» Скотта Фицджеральда… История несовместности иллюзорной мечты и «тысячелетия на дворе» — многолика и бесконечна. Еще одна подобная история, весьма небанально изложенная, — и составляет содержание романа. «Тот непонятный ужас, который я пережил прошлым летом, показался мне знаком того, что человек никуда не может скрыться от реального ужаса действительности», — говорит его герой.
Две повести Виктора Паскова, составившие эту книгу, — своеобразный диалог автора с самим собой. А два ее героя — два мальчика, умные не по годам, — две «модели», сегодня еще более явные, чем тридцать лет назад. Ребенок таков, каков мир и люди в нем. Фарисейство и ложь, в которых проходит жизнь Александра («Незрелые убийства»), — и открытость и честность, дарованные Виктору («Баллада о Георге Хениге»). Год спустя после опубликования первой повести (1986), в которой были увидены лишь цинизм и скандальность, а на самом деле — горечь и трезвость, — Пасков сам себе (и своим читателям!) ответил «Балладой…», с этим ее почти наивным романтизмом, также не исключившим ни трезвости, ни реалистичности, но осененным честью и благородством.
Знаменитый роман Теодоры Димовой по счастливому стечению обстоятельств написан в Болгарии. Хотя, как кажется, мог бы появиться в любой из тех стран мира, которые сегодня принято называть «цивилизованными». Например — в России… Роман Димовой написан с цветаевской неистовостью и бесстрашием — и с цветаевской исповедальностью. С неженской — тоже цветаевской — силой. Впрочем, как знать… Может, как раз — женской. Недаром роман называется «Матери».