Разорванная цепь - [31]

— Спасибо…

Она бубнит уже сквозь шлем, так что голос ее, молодой и звонкий, раздается с глухим металлическим оттенком, как будто она говорит со дна большой консервной банки.

— Ты очень милый…

Понимаю, что она хихикает, но не совсем понимаю почему, хватаю направление ее взгляда, наверное, я возбудился, сам того не подозревая. Смотрю вниз, так оно и есть, а девица уже гордо шествует на выход из душевой, что же, мне тоже пора последовать ее заразительному примеру.

Я возвращаюсь в свою комнатку. Гроб, обитый дорогим черным бархатом, стоит на месте, а что с ним может произойти? Сумка с вещами тоже на месте, а что они могут в ней найти? Ничего ценного, даже если найдут меня. Все свое ношу с собой, ага, это почти что про меня.

Ладно, сколько можно оттягивать этот момент? Залажу в гроб, устраиваюсь, насколько могу удобно, придвигаю крышку. Нет, на спине лежать как-то не хочется, и руки почему-то сами по себе складываются на животе, неприятное ощущение. Поворачиваюсь на бок, чуть задевая крышку, все-таки оставил небольшую щелку, это хорошо. Конечно, спать тут будет удобно — ни стружек тебе, ни дешевой ткани, в гробу устлана нормальная постель. Да все равно… а чего кочевряжиться? В моем положении надо привыкать… Кто знает, что со мной случится дальше, и удостоюсь ли я даже такого пристанища? А если бетонный якорь? Отбрасываю грустные мысли в который раз за сегодняшний день, и сразу же проваливаюсь в сон, как в бездонную пропасть.

Глава восемнадцатая Сны в интересном положении

Москва. Шоссе Энтузиастов, 88. 28–29 марта 2010 года.

И вот лежу я в гробу, и снится мне…

Я, вообще-то должен был рассказать вам о том, как тут, в столице, шел мой бизнес, и как я попал в передрягу. Но ничего похожего мне не снилось, а вот история наших отношений с Линой почти вся прошла перед моими глазами, интересно знать, почему?

Первым был момент нашего первого секса. Она, покрытая томной испариной, уставшая, уткнулась мне в плечо, готовая разрыдаться почему-то, а я глажу ее волосы. В ней есть что-то неестественное, как будто она пришла с другой планеты. Я не помню, было ли все так, в конце-то концов, это мой сон и все в нем может быть не отражением истины в зеркале, а всего лишь моим переосмыслением того, что происходило на самом деле. В таком случае зеркало оказывается кривоватым, во сне все не на самом деле, а все взаправду, так, как ты себе это представляешь. В несонной жизни мы постоянно лжем: себе, окружающим, незнакомым людям, Богу. Богу тоже лжем, не договариваем, не каемся искренне, не осознавая, что в наших мелких и глупых ухищрениях нет никакого смысла. На что мы надеемся? На то, что Бог глух, слеп, и ему нет до нас никакого дела? А вот сон — это совсем другое, сон — эта правда, и правда настолько порой болезненная, что мы называем ее только лишь сном.

Она устала, но пот катится и с меня потоками. Вот капелька падает ей на живот. Она как будто просыпается.

— Ну что?… Ты слезешь?

— Подумаю. Мне в тебе понравилось…

— Дай мне отдохнуть…

— Отдых?

— Поспать… Я очень устала… Потом продолжим… Ну?…

А что делать после такой просьбы? Я медленно опускаюсь на постель рядом с нею. Теперь могу любоваться ее телом во всей его ослепительной наготе. Интересно, когда я ее сюда нес, она была вся закована в латекс, как же получилось, что она теперь лежит нагая, как кусок мыла без упаковки? Все-таки сны умеют приятно удивлять в том числе.

У нее действительно божественная фигура. Удивляюсь… Она могла бы быть супермоделью, даже в свой возраст! Да, несомненно, все данные на лицо! Возраст выдают только кисти рук, шея просто превосходная, она выглядит намного моложе, примерно одного со мной возраста. Вообще-то она относится к тому типу женщин, которые возраста не имеют, а имеют природную красоту. И даже в семьдесят лет она будет восхищать. Такой уж у нее тип фигуры, лица, кожи, в конце-концов. Кстати, самые длинные ноги, которые были в моих руках… нет, скажу определенно, что женские ножки для меня особый пунктик, не объект фетишистского самоудовлетворения, а именно пунктик. Если у женщины ножки кривоваты, то ничего не получится, вот, совершенно не понимаю Сашку Пушкина, как так, писать: "у дамы Керны ноги скверны" и все равно лезть к ней в постель? Извините, я на такое не способен. У Лины настолько изящная стопа, с тонкими пальцами, чуть изломанными от постоянного хождения на высоких каблуках, точно такие же длинные изящные руки. При этом Лину нельзя назвать худышкой, у нее очень гармоничная фигура с тонкой талией и точными, роденовскими пропорциями тела. Пожалуй, только ножки чуть длиннее, чем принято в классической трактовке, но это весьма вписывается в современные стандарты неземной красоты.

— Разве я садист, чтобы не давать женщине спать?

Поняв двусмысленность произнесенной только что фразы, начинаю смеяться. Лина смотрит на меня немного обиженно, она действительно очень хочет спать.

— Все… успокоился. Спи.

Она красиво вытягивается, неожиданно зевает, ничуть не стесняясь, еще больше при этом напоминает изящную кошку сиамской породы. Потом нежно сворачивается по-кошачьи калачиком, устраивается у меня на левом плече, успевает еще что-то промурлыкать, пытаясь узнать, или не отдавит плечо, на что я молчу и улыбаюсь. Еще через мгновение она спит. В комнате тепло, она даже не пытается натянуть на себя простыню, но мне тогда было не до того, чтобы любоваться изгибами ее нежного тела, отнюдь. Я пытался проанализировать, что я испытываю при этом и ничего толкового придумать не мог. Я не думал, что это любовь, я не думал, что это чувство привязанности — еще не успел к ней привязаться, но я чувствовал, что нашел что-то свое, что-то дорогое мне до самых что ни на есть чертиков.