Разновидности зла - [40]

Мы должны понять, какая почва недовольства, неравенства, несправедливости питает их ряды. Что на самом деле хотят их неофиты, что они такого могут хотеть столь сильно, что готовы отдать свою жизнь за это. Мы должны быть готовы терпеливо и целенаправленно устранять поводы для социального недовольства, выстраивая для них тот мир, в котором они хотели бы жить, а не умереть. Мы должны будем вовлекать их самих в строительство этого мира – дабы не получить в итоге вместо благодарности обусловленную завистью черную злобу. Мы должны говорить с ними и слушать их. Мы должны говорить на их языке и проникать в их души, в их тайные стремления и чаяния не хуже, чем бородатые шейхи, говорящие о джихаде с экрана компьютерного монитора. Мы должны говорить так, чтобы возникало желание нас слушать. Мы должны смирить свою душу и приготовиться к долгому и тяжелому пути, мы не должны прерывать своих усилий, чтобы не случилось, не должны обращаться в злобную месть по любому поводу. Мы должны быть сильными и непреклонными – но в то же время справедливыми. В конечном итоге – мы должны вызвать желание походить на нас – а не на сверстника, записывающего последнее обращение на фоне черного флага, перед тем, как шагнуть навстречу смерти.

Итак, путь будет долог и труден, но я призываю Вас не уклоняться от него и идти с твердой уверенности в грядущей победе, пусть даже плодами ее насладятся наши дети и внуки. В последнее время я часто вспоминаю маршала Лиотея, этого величественного и мудрого старика, изнывающего от жары на марокканской дороге. Он приказал посадить вдоль дороги деревья, даже зная, что не увидит их зеленой прохлады. Его слова: "именно поэтому начнем же работы немедленно" – должны стать нашим девизом, нашей путеводной звездой, которой мы должны следовать, как бы ни было трудно…

Из письма Адмирала, князя Воронцова

Регенту престола

Ее Императорскому Высочеству

Великой княгине Ксении Александровне Романовой

11 июня 2015 года Афганистан

Ни одного, ни одного удара мимо.

Пусть я убит, но легион непобедим.

Когорты Рима, императорского Рима

За горизонт распространяют этот Рим.

Жестокая, дикая, не знающая жалости ни к птице, ни к зверю, ни к человеку земля. Нищая, продуваемая свирепыми ветрами, дующими как в аэродинамической трубе, почти постоянно. Земля, которая не дает ни укрытия, ни пропитания – просто удивительно, что на ней поселились люди. Еще удивительнее, что за нее идет такая жестокая война…

Сашка Борецков был сиротой. Точнее он не был сиротой, просто у него не было родителей – у него не было никого, кроме Его Величества. Так получилось… его родители погибли на дороге, когда пьяный вдребезги подонок угнал со стройки самосвал и решил на нем покататься. Покатался… Сашке тогда было восемь лет, у него была еще семилетняя сестра. Родственники не пожелали их забрать – тогда сестру взяли в приют при православном монастыре, а ему, как будущему мужчине дали выбор. Либо дом призрения или приют – либо кадетский корпус – интернат для сирот Его Величества, который готовит пополнение для армии. В доме призрения – от него никто ничего не требовал бы, он просто там жил бы и все – а вот в кадетке его жизненный путь был предопределен – армия. Он подумал… ему просто было страшно смотреть в дальнейшую жизнь, ведь он там был один и должен был заботиться не только о себе, но и о сестре – и сказал судье, что хочет в кадетку. Так и поступили…

Кадетский корпус, в который его привезли – располагался в сотне с небольшим километров от Екатеринбурга и имел своим символом разъяренного медведя. Каждый кадетский корпус должен был иметь символ – и у этого символом был медведь. Так, сам по себе кадетский корпус представлял собой несколько четырехэтажных зданий из серого бетона, затерянных в лесу на территории, отгороженной от мира колючей проволокой. Помимо этих зданий – там были несколько спортивных полос, в том числе десантно-штурмовая и стрельбище. Раньше здесь квартировала воинская часть, но в шестидесятые, когда в связи с перевооружением шло сокращение армии – ее расформировали, а жилой городок отдали под кадетку.

Нравы здесь были жесткие – для домашнего мальчика, которым был Сашка Борецков – более чем. Но в нем было что-то… что-то такое, что и нужно настоящему офицеру. Когда ночью его подняли и стали "прописывать" – то есть задавать вопросы, издеваться и бить – он схватил табурет и дал одному из обидчиков по голове. Он сам не понял, как это произошло – просто на него, до этого ходившего в нормальную школу, где такого и в помине не было – что-то нашло, какой-то порыв ярости, заставивший схватиться за табурет. Его все равно избили – но прописку он прошел и стал одним из своих.

Утром, на построении, когда офицер – воспитатель задал вопрос, откуда синяки – он сказал что упал с кровати. И, стиснув зубы, выслушал ответ, что сегодня ему бежать на километр больше, чем всем – чтобы больше не падал. Настоящий военный – с кровати не падает.

Правда точно так же наказали и его обидчика – у него были синяки под глазами от сотрясения мозга. На дистанции он упал, и его унесли в лазарет.