Разлад и разрыв - [7]
У Соколова было немало поклонников. Я своими ушами слышал, как одна эмигрантка — профессор русской литературы — сказала, что проза Соколова вызывет у нее счастливое сердцебиение, а вот Бабеля она читать не может, потому что это “каннибальский писатель”. Критика проявляла интерес к каждой новой книге Соколова. Но после выхода “Палисандрии” в 1985 году он исчез с литературного горизонта чуть ли не на четверть века.
Встречал он и скептическое отношение. Довлатов считал, что слава Соколова будет недолговечной. Безжалостный Вагрич Бахчанян придумал шутку: “Саша Соколов окончил Школу для дураков с золотой медалью”. Надо сказать, что и Бродский вскоре изменил свое отношение к прозе Соколова. В одном интервью 1991 года он рассказывает:
“Я отношусь к этому писателю чрезвычайно посредственно... Я до известной степени ответствен за его существование, потому что когда издательство, которое его напечатало, “Ардис” в Мичигане, только начинало существовать, в 1973 году, я приехал, выудил его рукопись из всего, что они тогда получали, и посоветовал издателю это напечатать, что и произошло... Первые страниц тридцать или сорок мне было просто приятно читать. Дальше это уже, в общем, ни в какие ворота. Так мне кажется. Это такая в высшей степени провинциальная отечественная идея современной прозы, и, разумеется, есть люди на которых это производит впечатление... Тот же самый результат и в “Между собакой и волком”, и в “Палисандрии”... Читать это в общем неохота. Я не люблю, когда автор навязывает себя”[15].
Да и сам Проффер, кладя рукопись мне на стол, сознался, что не понял в ней ничего. Однако добавил, что отвергнуть новую книгу любимого писателя – об этом не может быть и речи.
Чем дальше я вчитывался в этот текст, тем больше я впадал в тоску и растерянность. Сказать: “Вы знаете, это для меня эстетически неприемлемо” — было бы смешно, недопустимо, звучало бы просто наглостью. Тем более людям, которым я стольким обязан, которые так помогли мне и моей семье. Ты служащий, тебе платят деньги — вот и выполняй работу, которая тебе поручена.
Я мучился ужасно. Две недели ходил больной. Марина в те недели еще не овладела новым композером, не могла сделать работу за меня. Не то чтобы я ставил владельцев в безвыходную ситуацию. Часть русского набора все равно отдавалась другой фирме, так что речь шла в конечном итоге о перераспределении работы. Но я понимал, что о таком не просят. Однако снова и снова всплывала горькая мысль: вот я уехал на пятом десятке из своей страны, где говорят, пишут и читают на моем родном языке, уехал только для того, чтобы не участвовать в том, что мне глубоко чуждо. И оказался в ситуации, когда я своими руками должен принимать участие в том, что для меня эстетически мучительно.
В конце концов я упал Профферам в ноги. Просил поручить набор другой фирме. Обещал искупить свою вину какими-нибудь сверхурочными трудами. Они помрачнели, как и следовало ожидать. Тут все сходилось: и то, что он себе такое позволяет, и то, что он смеет отвергать нашего любимого писателя и друга. Этому объяснения нет, прощения нет! Думаю, это был переломный момент, после которого отношение Карла ко мне резко изменилось.
NB: Поэт порой командует непослушными словами, загоняя их в размер, как командир командует необученными солдатиками, втискивая их в строй. но слова не солдатики. За насилие над собой они мстят.
РАЗРЫВ
Деньги
Их всегда почему-то не хватало в “Ардисе”. Иногда мы узнавали об очередном финансовом кризисе просто потому, что в день выплаты не находили на своих столах месячного чека. Иногда — потому что звонила какая-то из типографий и объявляла, что не отправит нам отпечатанный тираж новой книги, пока мы не оплатим предыдущие. Либо потому, что кончался “заряд в митере” и нас не посылали на почту заправить его вкусным золотым тельцом.
Карл уверял, что деньги приносят только издания на английском языке, что все русские книги издаются в убыток. Я не соглашался с его способами подсчета. В упрощенном виде его схема выглядела так: если сумма продаж не превосходила затраты на издание книги в три раза, он объявлял книгу убыточной. Он подхватил эту схему у крупных издателей, которые тратили на рекламу порой в четыре раза больше, чем на типографию. У “Ардиса” не было таких крупных накладных расходов, поэтому какой-то доход русские издания приносили, хотя и не такой, как английские. Успех переводов прозы Мандельштама, прозы Цветаевой, ее же иллюстрированной биографии на английском, иллюстрированной биографии Мейерхольда был очевиден. Заказы на них шли и шли, и мы паковали их без устали. Пакеты отправлялись во все углы Америки и Канады, в Англию и другие европейские страны, в Австралию и Японию.
Видимо, окрыленные успехом, Профферы в 1980 году позволили себе сильно перекосить свой бюджет в сторону расходов. Был куплен дорогой фотомонтажный агрегат, который простаивал без загрузки месяцами. Были наняты две новые сотрудницы. Однажды Эллендея вбежала в наш подвал радостно-возбужденная:
— Смотрите, смотрите, что Карл подарил мне!
Мы выглянули в окно и увидели перед домом новенький “кадиллак”. Постарались выразить восхищение, но каждый при этом подумал: “А получу ли я зарплату в этом месяце?” Ночами Эллендея вела задушевные разговоры с друзьями в Москве и Ленинграде. Таис показывала мне телефонные счета: 700–800 долларов в месяц. После ночных телефонных оргий чувство вины за транжирство заставляло Эллендею поспешно искать путей экономии. Она шла вдоль наших рабочих мест, выключая все лишние — как ей казалось — лампы, приговаривая при этом: “Так мы не разбогатеем”.
Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.
Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.
Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.
Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.
Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.
Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.