Разговоры - [14]
12. Именно так. Но по-русски!
1. Понимаю.
12. Ну а теперь, что вы узнали, что вам нужно, я должна, должна бежать. Прощайте. Не прощайтесь, не провожайте… и не забывайте!
1. Сумасбродка, но масса здравого смысла.
4. Ну а теперь и мне пора. Маруся! Катуся! Прощайтесь с графиней.
5. Прощайте, графиня.
1. Я очень была рада вас видеть. Я надеюсь, мама вас отпустит ко мне в пятницу вечером.
4. Разумеется… Поблагодарите графиню…
5. Благодарствуйте, графиня, мы так будем рады.
4. Разумеется… По крайней мере поболтаем.
1. Да, уж эти приемные дни, это невыносимо… И кто их вьщумал… Я изнемогаю… До свиданья, спасибо, chere, вы меня поддержали… Марианна!
6. Графиня?
1. Я буду обедать в своей комнате, я больше не могу.
6. А вы хотели, чтобы я после обеда прочитала вам «Живой труп»?
1. Я уже прочитала.
6. Когда же вы успели?
1. Скажите, что можно гасить.
Павловка,
12 октября 1911
5
Чернозем
А там, во глубине России…
— Хорошо ваш автомобиль справляется с осенней грязью.
— Ему все нипочем.
— Какая марка?
— Форд. Не элегантно, но хозяйственно.
— Сколько сил?
— 22.
— А весу?
— 30 пудов.
— Только?
— Вес нагруженной телеги. Где крестьянский воз проходит, там проходит и автомобиль.
— Это ценное свойство при ваших мостах.
— Да, наши мосты не то что ваши. У вас «Нева оделася в гранит, мосты повисли над водами». А у нас пруды оделися в навоз, мосты стоят середь дороги.
— Как — середь дороги?
— Да ведь объезжаем, — вернее.
— А когда нельзя объехать?
— Что ж делать? Надо так надо. Перед риском не задумываемся.
— А рискованно?
— Где перст Судьбы, там нет Закона. Однажды архиерей проехал в карете, так за ним мост провалился. Хорошо, что не под ним, — только проехал, провалился. Архиерей проехал, а исправник остался на той стороне.
— И опасное место?
— Зияющая пропасть легла между властью светской и духовной.
— Ну, послушайте, как ни хороша аллегория, а в ваших местах не поверю, чтобы были зияющие пропасти.
— Что? Гладко?
— Удручающе гладко. И потом этот горизонт, который никогда не приближается, а всегда уходит.
— Да, в это время года особенно безотрадно.
— И этот цвет: на земле черно, над землей серо…
— Посмотрели бы летом: на земле золото, а над землей сине. И какие закаты солнца! Только в Каире бывают подобные.
— Но отсутствие человека. Ведь это пустыня.
— Кроме галок, никого.
— Черные галки, черная дорога, черная равнина…
— Время года. Посмотрели бы летом. Днем — уборка, в золоте ржи рассыпанные сарафаны и рубахи, звон косы; вечером — в облаках золотой пыли стада, щелканье арапника; а ночью — звезды, песни и костры… пронесется табун, залает собака, под боком из темноты фыркнет лошадь…
— Вон обоз идет навстречу, — наконец живые существа!
— Надо остановиться, пропустить.
— Как лошади относятся к автомобилю?
— Очень розно.
— Темперамент?
— Темперамент, опыт, общественное положение, — вы думаете что?
— Несчастий не бывало?
— Слава Богу. Один раз лошадь распряженная около телеги стояла, заметалась, забилась, обезумелая, и вдруг всеми четырьмя ногами на телегу. Счастье — в телеге никого; подумайте, если бы в ней ребенок спал…
— Понемногу привыкнут.
— Надо надеяться. А то исправник соседнего уезда так объявил, что он не допустит езду на автомобилях, пока все лошади в уезде не привыкнут.
— Да, тогда, конечно, несчастных случаев не будет. И как это другие не догадались… А люди как относятся?
— Тоже розно. Но, представьте, тут скорее возраст, а не темперамент.
— Что же, дети боятся?
— Наоборот. То есть бояться никто не боится, а взрослые глупее детей. Мальчишка слышит свисток и понимает, лошадь остановит, соскочит, накинет ей зипун на голову или закроет шапкой глаз, и все это спокойно, без переполоху. А мужик — свистка не слышит, услышит — не понимает, смотрит выпуча глаза, едет на слабых вожжах… И можете себе представить картину этой скачки, дерганой, рваной: лошадь в сторону, вожжи подбираются, телега по бороздам, пожитки из телеги…
— Чем это объяснить?
— Чем объяснить… Посмотрите на крестьянских детей: что это за драгоценный материал и что из него выходит.
— Условия жизни?
— Уж не знаю. Только посмотрите, как отвечают дети в сельской школе на экзамене, и посмотрите, как ответит вам мужик, если вы у него дорогу спросите. Я раз сбился с дороги. Переспросил, я думаю, человек двадцать: чесание затылков, и больше ничего не добился, а когда несколько человек вместе стоят, то один показывает вправо, а другой влево. Я вас уверяю, что в Центральной Африке с английским языком и несколькими туземными словами я бы легче выбрался на дорогу, чем в своем уезде. Один, помню, посмышленее, взялся проводить, согласился с нами сесть; только, вижу, что-то мешкает: идут переговоры с женой. «Ну, что же, спрашиваю, скоро?» — «Нет, барин, не поеду». — «Что же передумал?» — «Аграфена не пущает».
— Тоже пропадающая сила.
— Что?
— Российская «Аграфена».
— Это разумеется. Если бы она так же умела приказывать, как «не пущать»…
— Какой длинный обоз… Какая рвань… Какая грязь… И это тоже люди, и это тоже души.
— И это тоже граждане.
— Вот и вопрос — что раньше нужно, условия или права?
— А что было раньше, курица или яйцо? Когда причина и следствие совмещаются в одном, то нечего спрашивать, что нужно раньше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Князь Сергей Михайлович Волконский (1860–1937) — внук декабриста С.Г.Волконского и начальника III Отделения А.Х.Бенкендорфа, камергер и директор Императорских театров, историк культуры, критик, создатель актерской школы, эмигрант с 1921 года, директор русской консерватории в Париже, прозаик, друг Цветаевой — она переписывала его "Воспоминания" и считала: "Это моя лучшая дружба за жизнь, умнейший, обаятельнейший, стариннейший, страннейший и гениальнейший человек на свете".Текст печатается без сокращений по первому изданию: Кн.
Русский театральный деятель, режиссёр, критик, мемуарист.
Русский театральный деятель, режиссёр, критик, мемуарист.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.