Разговоры - [13]
11. Это хула на историю!
10. Это хула на искусство!
11. Мы не претендуем на то, чтобы создавать искусство.
10. Тогда уж лучше и историю не писать.
1. Господа, господа…
11. «В вашем доме»? Мы всегда так, как сойдемся, графиня, не беспокойтесь.
10. Это не имеет никакого значения.
1. Я никогда не могла понять, как можно из-за вопросов искусства так ссориться, как некоторые. Не все ли равно, что одному нравится одно, а другому — другое. Не правда ли, Мария Ивановна?
4. Еще бы! В искусстве надо быть терпимым.
1. Ну вот видите, господа. Михаил Александрович…
11. Не волнуйтесь, графиня, ничего не произошло. Я его на минуту задержал и отпускаю. Летите, юный герой, Андромеда вас ждет.
10. Улетаю.
1. Это очень достойные молодые люди из журнала «Старые годы».
11. «Персей», графиня, не «Старые годы».
1. Разве это не одно и то же?
11. Совсем не одно и то же.
1. Да? Но они одни и те же. И я нахожу, что они очень хороши, не как другие некоторые, кто из-за искусства плохо закончит. Когда у вас Дума начинается?
11. Послезавтра.
1. Уж в нынешнем году я не попаду.
11. Отчего так?
1. Мои внучки выезжают! Вы и не знали?
11. Поздравляю, графиня.
1. Если б вы знали…
11. Что за комиссия?
1. Если б вы знали… Вы бы не поздравляли… Впрочем, когда будет председательствовать Родзянко, я поеду. Поедем, Мария Ивановна?
4. А вы больше любите Родзянко? Я предпочитаю Волконского.
1. Ах, chere, ну как же можно сравнивать! Михаил Александрович, вы человек с убеждением: кто из нас прав?
11. Я думаю, что в данном случае разногласие не столько вопрос убеждения, сколько вопрос вкуса.
1. Вы не депутат, вы дипломат.
11. Вот слово, которое всегда говорится как упрек, а принимается как похвала.
1. Я не знала, что вы такой оптимист.
11. А я не знал, что Мария Ивановна интересуется Думой, я думал, что она принципиальный противник выборного начала.
4. Да, в глубине души мне не нравится избирательный принцип, но когда графиня меня везет…
1. Уж я знаю, Мария Ивановна… Она только не признается, но она это любит гораздо больше, чем приемные дни… Ах, Долли! Как я рада вас видеть!
12. Наконец я к вам попала! Если б вы знали, что за жизнь… Мария Ивановна, здравствуйте… Ради всех святых, графиня, чашку чаю…
1. Марианна, чаю Дарье Федоровне!
12. Если бы вы знали! Я в десяти местах была… Мария Ивановна, я вас видела вчера в театре… Ах, депутат, мы с вами не виделись целую вечность.
11. На первом представлении «Трупа». Это не так давно. 12. Время так быстро идет и так полно впечатлений, что все кажется давно… Спасибо, Марианна, вы ангел.
11. Но со мною, Дарья Федоровна, вы не успели обменяться впечатлениями. Как вам понравилось?
12. Игра бес-по-доб-на! Вы знаете, я люблю реализм — в искусстве! В жизни нужен идеал, но в искусстве… и потом, это гораздо труднее. Когда, например, человек некурящий на сцене курит так, как будто всю жизнь курил, — ведь это то же, что они называют переживание, и гораздо труднее, чем переживать какие-нибудь чувства, которые он в жизни уже чувствовал. Не правда ли, Мария Ивановна?
4. Да, я понимаю; вы находите, что для актера труднее создавать, чем повторять. Это очень тонко замечено, графиня.
1. Да ведь она у нас такая умница. Ну а пьеса?..
12. Нет, не спрашивайте. При Михаиле Александровиче не буду говорить.
11. Я вижу, что мне надо уходить.
1. Зачем же, Михаил Александрович?
11. Затем, графиня, что вы жаждете узнать то, что при мне не может быть сказано.
1. Почему же жажду? Это было бы негостеприимно.
11. Потому что Дарья Федоровна законодательница, а вы закон ставите выше обычаев. Нет, право, мне пора.
1. Мне очень жаль, что вы так скоро. Это все Долли. И это второе неудовольствие в моем доме.
11. Второе? А первое?
1. Макоцкий.
11. О, графиня, когда я поверю в первое, тогда будем говорить о втором. До свиданья.
1. Ну а теперь, что он ушел, я вам скажу, что он и сам не знает, как близок к истине. Я жажду слышать ваше мнение, Долли.
12. О чем?
1. Об этой пьесе.
12. О какой?
1. О пьесе Толстого!
12. «Живой труп»?
1. О какой же еще!!
12. Почему же вам это так нужно?
1. Долли, вернитесь в себя! Вы слишком рассеянны. Ну как же вы не понимаете, что та женщина, которая мать…
12. Не сердитесь, милая, я действительно… иногда… рассеянна. И потом, понимаете, ведь я была в десяти местах…
1. Правда?
12. Невозможно.
1. Что невозможно?
12. Я только знаю одно, что, если бы у меня была дочь, я бы никогда ее не повезла.
1. А! Наконец!
12. Что — наконец?
1. Наконец ясное суждение.
12. Невозможно, невозможно. Этот Протасов…
1. Только та и идея, чтобы взять всем известную фамилию…
12. Не правда ли? Но потом, поведение этого человека и та святость, в которой это поведение выставляется. Я вам говорю — невозможно.
4. Не правда ли, там развод?
12. Без развода, Мария Ивановна, без развода!
4. А как?
12. Уступка.
1. А приличия?
12. Соблюдены, до поры до времени.
4. Чем же?
12. Симуляция самоубийства.
1. А потом?
12. А потом, когда всплывает, — уже настоящее самоубийство. Но я должна сказать, что самое ужасное, это все разговоры в промежуток времени между двумя самоубийствами.
4. И что же?
12. Только подумайте. Он говорит, что любил по-собачьи!
1. Как! Он это говорит?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Князь Сергей Михайлович Волконский (1860–1937) — внук декабриста С.Г.Волконского и начальника III Отделения А.Х.Бенкендорфа, камергер и директор Императорских театров, историк культуры, критик, создатель актерской школы, эмигрант с 1921 года, директор русской консерватории в Париже, прозаик, друг Цветаевой — она переписывала его "Воспоминания" и считала: "Это моя лучшая дружба за жизнь, умнейший, обаятельнейший, стариннейший, страннейший и гениальнейший человек на свете".Текст печатается без сокращений по первому изданию: Кн.
Русский театральный деятель, режиссёр, критик, мемуарист.
Русский театральный деятель, режиссёр, критик, мемуарист.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.