Раздвоенное сердце - [48]

Я умылась и предприняла безуспешную попытку привести в порядок волосы. В тоже время я усердно занималась тем, что пыталась вернуться обратно в реальность, в нормальную июньскую ночь в Вестервальде. Однако я до сих пор чувствовала пуловер на моей щеке и чертовски тосковала по этому совершенному, непринужденному и надежному чувству, которое вызвало во мне объятие Колина. Как что-то может быть таким реалистичным, если это было всего лишь сон.

Я посчитала это наивным и глупым. Меня уже трясло от холода, тем не менее, я, спотыкаясь, спустилась по темным ступенькам вниз, схватила с вешалки куртку Колина, стрелой помчалась наверх и уткнулась в нее лицом, перед тем как выключить свет. Нет, стоп. На всякий случай, еще раз вниз по лестнице. На этот раз в зимний сад.

Конечно, этого следовало ожидать. На перерытом газоне никто не стоял. Тихий и пустынный, расстилался передо мной наш сад. Только светло-розовые лепестки с соседского куста сирени парили, как снег над свежими клумбами. Мое сердце забилось сильнее, когда я обнаружила сзади, в кустах живое существо. Но это был не человек, не мужчина, не Колин, а черная кошка.

Гибкая и сильная, как пантера, она пробежала по газону и исчезла за двором, перед этим задержавшись и пристально посмотрев на мой силуэт в окне.

- Мистер Икс?- шепотом спросила я. Ерунда. Глупость.

Каждая черная кошка не могла быть Мистером Икс. Мы жили в деревне. Кошки здесь размножались как сорняки. Я снова прокралась вверх по лестнице, забралась под одеяло и уткнулась лицом в куртку Колина. Я моментально заснула и больше не видела снов.

Глава 12 Задета за живое

Я была благодарна, что в следующий понедельник - заурядный, пасмурный день - на очереди была четырёх часовая биологическая курсовая работа.

Это было что-то, с чем я могла справиться с помощью рассудка и здравого смысла, и я набросилась с лихорадочным рвением на решение этой задачи.

За три часа я со всем справилась, а оставшееся использовала время, чтобы подправить свои диаграммы. Наступил момент, когда больше нечего было делать. Я сдала работу за несколько минут до звонка и покинула класс.

В школьном дворе уже толпились ученики – видимо, у некоторых были свободные уроки. По пути к киоску меня остановил внезапный импульс посередине дороги, хотя мой желудок урчал от голода. Что-то здесь было не так. Я обернулась, и мои глаза стали блуждать по двору. От мусорных бочек до меня доносились громкие крики и визгливый смех.

Не подумав, я побежала на шум. На полпути меня толкнул, пробегая мимо, один мальчик, не старше двенадцати лет. Едкое зловоние мусора исходило от его одежды, а к его спине прилипла испорченная банановая кожура. Его щёки горели, но в целом он был возбуждён, но не расстроен. Очевидно, его кто-то засунул в мусорку - старая популярная, но мерзкая игра. И он смог освободиться.

Но не хорошее предчувствие в животе сказало мне, что это было не всё. Голоса возле мусорки стали громче. Толпа разинувших рот учеников закрывала мне вид на то, что там происходило и пробуждало любопытство стоящих вокруг. Хотя я не люблю прикасаться к незнакомым людям, всё-таки я протолкнулась через толпу.

Одного взгляда хватило, чтобы увидеть, что бочки были пустыми. Значит, это было не проблемой. Проблемой был с заметными ярко рыжими волосами ученик, который стоял с глазу на глаз напротив парня из старших классов. Точно, это был Оливер, из моего курса немецкого языка. Мускулистый, квадратный тип, которого я сразу посчитала неприятным и самоуверенным, он возвышался над рыжим почти на две головы.

- Не вмешивайся, Тильман, - угрожающе сказал Оливер и толкнул другого.

Тильман оставался спокойным, но я чувствовала, что он был тикающей бомбой замедленного действия. И не только то, что он был в смятении, - я почувствовала все то, что чувствует он. Гнев, отвращение, а также страх. Почему страх?

- Прекратите это дерьмо, - ответил Тильман удивительно глубоким взрослым голосом.

Интересно, сколько ему лет? Судя по его росту, скорее всего, он учится в средних классах. Я приближалась, пока не смогла разглядеть его глаза, хотя вонь от мусора мне почти перекрыла воздух: кислое молоко, мокрая туалетная бумага, гниющие фрукты, испорченная колбаса и голубиный помёт. Лицо Тильмана было бесстрастным, но в его тёмных, суженных миндалевидных глазах бушевал гнев.

- Это что, твой последний каприз? Играть благодетеля? - Оливер презрительно рассмеялся и несколько других ребят тоже. – Серьезно?

Молниеносно рука Тильмана вырвалась вперёд и схватила Оливера за воротник рубашки. Оливер отпрянул. Его ноги запутались, и одну долю секунды казалось, что он упадёт. Потом он снова оправился.

- Эй, - закричал он и попытался оторвать руку Тильмана от своего воротника. - Ты что, совсем свихнулся, что ли? Расслабься, мы только чуть-чуть поиграли в метание мелюзги.

- Метание мелюзги не игра. Это трусость и больше ничего.

Очень медленно Тильман разжал кулак и освободил Оливера. Внимательно он наблюдал за выражением лица Оливера, но я увидела, как его грудь свело судорогой. Едва заметный болезненный шум послышался из его лёгких. В его глазах вспыхнула паника.