Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой - [114]

Надо сказать, что Н. Г. Николау сыграла также важную роль в развитии программ по новогреческому языку и литературе и в самом МГУ, и в Московском обществе греков, под эгидой которого работает организованная ею школа греческого языка при московском Храме Всех Святых на Кулишках[167]. Под руководством Николау были осуществлены переводы на русский язык произведений новогреческих писателей, в частности Александроса Пападиамантиса, выдающегося греческого прозаика конца XIX – начала XX века. Я дружил с Наташей Николау на протяжении многих лет. Она часто останавливалась в моем доме во время своих поездок в Грецию.

В 1986 году первое в бывшем СССР отделение византийской и новогреческой филологии было создано в Санкт-Петербургском университете. Главная роль в его создании принадлежит профессору-полиглоту Фатиме Елоевой. Отделение сразу же заявило о своем высоком образовательном и научном потенциале и, помимо практических курсов по изучению новогреческого языка, сделало акцент на формировании интереса студентов к вопросам истории новогреческого языка и литературы, общего и теоретического языкознания и социолингвистики[168].

Все вышеупомянутые программы вызывали у меня большой энтузиазм, и я старался по возможности следить за их достижениями и проблемами. Не забывал я и про академическую науку. Так, в Институте славяноведения и балканистики и в МГУ я познакомился с советскими специалистами по новогреческой истории, ярчайшими и наиболее известными из которых были профессор Г. Л. Арш, О. В. Соколовская и Т. В. Никитина, мечтал наладить сотрудничество в издании их работ на русском и греческом языках.

Особенно уважительные и теплые отношения сложились у меня с Григорием Львовичем Аршем, который стал для меня проводником в мире советской эллинистики.

Г. Л. Арш был родом из Архангельска, участвовал в Великой Отечественной войне, в том числе в битве на Курской дуге, имел два боевых ранения и потерял ногу в результате одного из них. Он получил историческое образование после войны в Ленинградском университете и постепенно вырос в крупнейшего советского ученого-эллиниста, исследовавшего историю греческой революции и войны за независимость от Оттоманской империи в 1821–1829 годах, а также видного специалиста по Албании. Г. Л. Арш неутомимо работал в архивах, где читал материалы на разных языках. Помимо своих научных произведений, он был известен также дальними пешими прогулками по Афинам, которые он осуществлял, несмотря на то что ходить ему было трудно. Со своей женой Галиной Петровной он бывал у меня дома и в Москве, и в Афинах.

Притом что меня больше интересовали ученые и исследования по новой и новейшей истории Греции, я старался помогать и историкам, занимавшимся классическим периодом, и специалистам по Византии, привлек разные греческие научные организации, а также посольство и консульство, с помощью которых мы начали организовывать приглашения ученым для поездок в Грецию, планировать научные конференции.

Одновременно я возобновил свои собственные научные изыскания, связанные с экономической историей греческой диаспоры в Черноморском регионе. Еще в Париже я начал изучать документы и политическую и дипломатическую переписку XVIII–XIX веков в греческих архивах Министерства иностранных дел и Национальной библиотеки Франции. Заглядывал я также в Общественный архив в Лондоне и архив Лондонского университета.

На основе этих архивов, а также по документам, извлеченным из архивов Марселя, я составил свою первую картотеку персоналий навигации Черного моря. Тогда я выявил имена капитанов всех кораблей, которые ходили из Одессы в Марсель в период после заключения Кючук-Кайнарджийского мира и вплоть до Первой мировой войны. Я изучал также копии архивных документов, которые привозил из Советского Союза профессор Роже Порталь. При этом особое внимание я обращал на присутствие греков и Греции в отношениях между Россией и Францией, а также на русское присутствие в Черноморском регионе.

Я смотрел, кому принадлежали корабли, как они назывались, прослеживал их маршруты от Марселя до Лондона, Триеста и т. д. Выяснял, кем были члены их команд – где родились, где учились и т. д. Группировал греков по профессии и местонахождению в России. В итоге я установил, что греки осуществляли 80 % навигации Черного моря. Например, Таганрог без натяжки можно было назвать греческим портом. В Одессе были свои особенности. В городе в основном жили греки-торговцы, а греки-капитаны и члены команды жили на своих кораблях, в то время как их семьи оставались на греческих островах. Именно поэтому на этих островах было так много русских консульств, а в церквях так много русских канделябров. Параллельно я писал статьи, которые позже вошли в мой сборник «Греки и Россия» (см. соответствующую сноску в четвертой главе).

Свою работу я продолжил в Москве. Поначалу я в архивы ходил редко, потому что попасть в архив оказалось непросто. Архивы были довольно закрытыми учреждениями, и, чтобы их посещать для работы, нужно было иметь специальные рекомендации из государственных учреждений. Поэтому я больше ходил в Ленинскую библиотеку, где пользовался абонементом. Уже позже, в эпоху перестройки и гласности, архивы открылись, и я смог ходить туда лично и даже завел дружбу с директором Государственного архива древних актов.