Разбитый - [15]

У меня пересохло в горле. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды, и я сделал несколько глотков. В животе всё болело и пульсировало.

Я назвал всех, кого мог вспомнить. Парней, с которыми здоровался, стучась кулаками. Людей, которым кивал или улыбался. Всех, кто приходил в голову.

— Может, вы уже закончите, пожалуйста? — это была моя мама, стоящая в дверном проёме. — Ему явно больно.

— Конечно, — легко произнёс детектив Майк. Он достал визитку. — Я оставлю это тебе, Брайан. Если позже что-нибудь вспомнишь, можешь позвонить мне или написать. Там есть и адрес моей электронной почты. Иногда в подсознании остаются детали, которые мы вспоминаем только позже. Хорошо?

Он положил визитку на стол и развернулся, чтобы уйти.

— Сколько? — спросил я тонким голосом.

— Сладкий, я не думаю… — начала моя мама.

— Всё нормально, — тихо сказал я. — Я не буду снова психовать. Но мне нужно знать. Пожалуйста.

Детектив Майк посмотрел на мою маму, затем на меня.

— Сорок два человека были убиты. Дюжина ещё в больнице, как и ты.

Сорок два. Я снова уставился в потолок. Боже, как много. Кто это был? Мои друзья? Мои учителя? Парни, с которыми я ходил на футбольные тренировки?

— А Лэндон Хьюз? — спросил я.

— Кто?

Я ощупал кровать и нашёл пульт. Нажав на кнопку, я поднял изголовье кровати выше. Это было важно.

— Лэндон Хьюз. Он не давал мне истечь кровью. Он держал… он оставался со мной. Он в порядке?

Я не помнил скорую или то, как меня вынесли из столовой. Так что не был уверен, остался ли Лэндон в безопасности.

Моя мама сделала шаг вперёд, с мягким выражением лица.

— Это мальчик, который тебе помог? Да, он в порядке, сладкий. На самом деле, я видела его в новостях сегодня утром.

Слава богу.

— А как Джейк? Кэмерон? Гордо? Дженнифер?

— Брайан, я дам тебе поговорить с твоей мамой, — сказал детектив Майк. — К сожалению, я не могу обсуждать расследование, и были названы ещё не все имена. Но ещё раз спасибо, что поговорил со мной. Ты очень помог. Скорейшего выздоровления.

Он вышел из палаты. Но я не собирался пропускать свои вопросы.

— Мам? Что с моими друзьями?

Выражение её лица колебалось — проблеск горя, будто она пыталась это скрыть. Она замешкалась.

— Дженнифер в порядке. Кэмерон и Гордо тоже.

Я зажмурился. Давление в моей груди угрожало меня раздавить.

— Джейк мёртв?

— Мне очень жаль, сладкий, — мама пригладила мои волосы назад, её голос дрожал. — Я знаю, ты прошёл тяжёлое испытание, и это очень-очень тяжело. Но я тебе обещаю, Бог не даёт нам больше, чем мы можем вынести. Всё будет хорошо.

Она ошибалась. Я уже получил больше, чем мог вынести.

Глава 6

Брайан

Кэмерон написал мне о похоронах Джейка. Они проходили в четверг, через шесть дней после перестрелки, в тот же день, когда меня должны были выписать из больницы. Я очень давил на маму, чтобы она меня отпустила, хоть и переживала, что у меня разойдутся швы, или я упаду в обморок, или что-то ещё.

Я был в долгу перед Джейком. Я выжил, а он нет. Меньшее, что я мог сделать, это постоять за него, быть рядом один последний раз, когда был шанс.

На этот раз отец со мной согласился. Он сказал маме:

— Он хочет сохранить стойкость. Уважай его решение. Он может с этим справиться, — он похлопал меня по спине, будто гордился мной.

В этот момент я выходил из ванной в одном из этих дурацких больничных халатов и катил рядом капельницу, полную чего-то, что должно было не дать мне умереть от отходов моего кишечника. Подходящий момент. Удар отца по моей спине эхом отдался по моему телу, и мой шов запульсировал. Я сжал зубы, натягивая улыбку.

Папа вёл себя странно. Он был слишком радостным, наигранным и радушным, будто всё было отлично. Будто он понятия не имел, через что я прохожу, что я чуть не умер. Врач должен был сказать моим родителям, как близка была эта возможность. Чёрт, они стояли в палате, когда врач сказал, что мне повезло выжить.

Но сейчас было не время поднимать эту тему, когда мой отец был со мной на одной стороне, касательно похорон Джейка.

В четверг утром моя мама помогла мне надеть белую рубашку, тёмно-синий пиджак и галстук, которые привезла в больницу. Из-за швов я пока не мог надеть обычные штаны. Мне только сегодня утром сняли дренажную трубку, и всё очень болело. Так что я надел чёрные спортивные штаны на резинке, которые были самыми нормальными, какие смогла найти моя мама. И туфли. Да уж, я был ходячей раной.

Мы проехали по городу, и родители высадили меня перед входной дверью епископальной церкви Святого Павла. Они собирались припарковаться и тоже сходить на службу, но я настоял, что должен пойти один. Я знал, что там будут люди из школы, и мне нужно было провести с ними время без нависающих рядом родителей.

Я смотрел по телефону новости о стрельбе. Это была огромная история — её освещали CNN, MSNBC и даже ВВС. Мне приходилось смотреть, когда мама спускалась в кафетерий или уходила на ночь. Она не хотела, чтобы я «расстраивался».

На видео другие ученики Уолл скорбели вместе. Снаружи школы устроили бдение со свечами, дети обнимались и плакали. Я будто что-то упускал, не участвуя в этом. Моя больничная палата наполнилась открытками, шарами, цветами и тем, что я не мог есть. Ко мне приходили тренер и даже директор Бейлор, но мама не пускала тех, кого называла «случайными доброжелателями», и журналистов. Я был не против. Я много спал.