Раз пенёк, два пенёк - [55]

Обиженному Панкратычу, чтобы не сердился, тут же плеснули водки. Он послушно выпил и попросил ещё. Желание бывшего плотника было немедленно удовлетворено. Последней дозы оказалось достаточно, Панкратыч начал клевать носом — как обычно, прямо за столом. Впрочем, хозяина это нисколько не оскорбило. С кем не бывает.

Сообщники вышли на крыльцо. Шурка достал сигареты и нервно закурил. Петя, как обычно, стрельнул.

— Дай мне, кентуха. Где с рукой угораздило?

— Да так, с лестницы упал, — кудрявый протянул пачку товарищу.

Синий вытянул одну штуку и приткнулся ею к Шуркиной сигарете.

Пряча по привычке огонёк в кулак, полюбопытствовал, правда, без особого интереса:

— Ну, что там Павла?

— Твоя подруга втюхала нам палёный телик. Да она ворюга, та ещё! Этот «ящик» стоял в Ленинской комнате, — начал торопливо объяснять Шурка.

— В какой комнате? — Петя уставился на практиканта, как баран.

— В Ленинской! В той самой комендатуре, где Павла работает! Она забрала оттуда телевизор и сказала всем, что «аппарат» сломался. А нам этот самый «аппарат» и всучила. Девчонки наши пришли в гости, увидели телевизор. Сразу же его опознали. А мне каково? Пришлось объясняться.

— Что ты им сказал? — Петя ничуть не обеспокоился.

— Сказал, что Павла подогнала. А чего ещё? — кудрявый развёл руками.

— Ну и правильно. Плюнуть, да растереть. Шурка, не бери в голову. А я-то думал, что и случилось.… Пойдём лучше, выпьем, Прохорову матушку помянем.

Синий жил одним днём, и давно уже думать забыл об этом деле. Он швырнул окурок в кусты и начал сморкаться. Но дело не пошло, сопля повисла где-то на половине пути между носом и землёй.

— Так ведь и про крест пришлось рассказать, — выдохнул Шурка.

Петя разобрался-таки с соплёй и вытер пальцы о штаны:

— Вот это зря.

— А вдруг Павлу начнут крутить? Ты думаешь, она молчать будет?

Шурка всерьёз опасался участкового и, напуганный товарищами, очень хотел избежать возможных неприятностей.

— Да ладно, Шурка, расслабься, я без предъяв. Стопудово, Павлу никто не дёрнет. А ваши тёлки вякать не станут. Они чё, дуры, что ли? Смотри спокойно телик. Погода-то, какая на улице! Лепота, хе!

— Петя, надо бы крест у Павлы назад отжать, — Шурка, наконец-то, подвёл к сути разговора.

— На кой? Пусть молится на него, ненормальная. Авось, жениха себе намолит, — хихикнул Петя.

— Очень надо. Всё серьёзно!

Синий безразлично пожал плечами:

— Что предлагаешь?

— А вот это надо обдумать. Коллегиально, — кудрявый вспомнил слышанное от Васьки слово.

— Что ж, давайте порешаем, — согласно кивнул Петя.

Стороны пришли к пониманию. Так ведь иначе и быть не может, как-никак — кенты! Обговорив детали, Шурка с Синим вернулись в дом.

К тому времени Панкратыч был заботливо уложен Прохором на бывшую матушкину — свободную теперь уже — кровать. Копатель могил безмятежно храпел, уснув крепко, как младенец. Коллега же его, напротив, казался трезвым. Петя выпил ещё рюмку и снова принялся за еду. По всей видимости, Синий в последнее время недоедал.

Вдруг с улицы постучали. Прохор, тоже уже изрядно захмелевший, пошёл открывать. Запоздалым посетителем оказался доктор.

— Моё почтение, Прохор. Раньше не мог освободиться.

— Проходи, проходи, Иван Иваныч! А я-то, грешным делом, подумал уже, что не придёшь ты матушку помянуть, — хозяин горько вздохнул.

Врач проследовал в залу. Ему тут же подвинули стул и принесли чистый прибор. Алан налил соседу рюмку.

Иван Иваныч поднял водку:

— Упокой Господь душу твоей мамы, Прохор…

В полной тишине выпили. Слышно было только, как безмятежно похрапывает на матушкиной кровати Панкратыч. Вдруг, доктор кое-что вспомнил.

Он повернулся к Шурке:

— Молодой человек, по всей вероятности, оказия Вам найдётся уже завтра.

— Это как? — решил уточнить кудрявый.

— Завтра с утра Боря на своём автобусе поедет в райцентр. По старой дороге: наверное, сейчас уже там проехать можно, грязь подсохла. Так вот, Наум Лаврентьевич дал шофёру указание — забрать Вас, Александр. В общем, с утра будьте, как говорится, готовы.

— Что-то срочное? — полюбопытствовал Алан.

Уж он-то знал, что по старой дороге Грендельман — не то, что Борю на автобусе — даже трактор без особой надобности не послал бы. Слишком велика вероятность застрять в пути.

— Срочное, — врач утвердительно кивнул.

Помолчав чуть, добавил:

— Чепэ, как говорит Наум Лаврентьевич. Обнаружен труп молодого мужчины. Надо завтра отвезти его в морг. Обязательно.

Ребята незаметно переглянулись между собой. Кажется, дело принимало плохой оборот!

— Кто? — севшим голосом спросил Алан.

— Забыл фамилию. Парень этот не так давно объявился в Березняках, хоть и местный. Сидел в тюрьме, что ли. Здоровый такой, косая сажень в плечах.

Иван Иваныч не заметил волнения мастера. Зато от Пети не укрылось ничего: ни многозначительные взгляды, ни внезапно осипший голос Алана.

Синий спросил нарочито безразличным голосом:

— Уж не Кабан ли «крякнул»?

— Именно, Кабан. Так его называл Наум Лаврентьич. Я полагаю, Кабан — это кличка?

Вопрос доктора остался без ответа. Присутствующие были ошарашены внезапной вестью.

Петя, уже разобравшийся в ситуации, понял, что молчать дальше нельзя и попытался разрядить обстановку: