Раз пенёк, два пенёк - [29]
Прочитав с удовольствием недотёпе-хозяину получасовую лекцию о вреде пьянства, участковый удалился. Пожарные уехали ещё раньше, оставив после себя залитый водой огород, растоптанные грядки и заваленный забор.
На месте пожарища торчала чёрная от копоти печка-каменка без трубы. Прохор, опухший, ничего не понимающий со сна, скрёб затылок и молча слушал истеричные причитания матери.
Борода уже успела прийти в себя. Она увлечённо рассказывала соседям историю о том, как хозяин, сильно пьяный, топил баню и, вероятно, где-то не досмотрел. Произошло возгорание. Как самоотверженно, не успев даже надеть штаны, она, Клавка, кинулась тушить пожар в самое пекло. Но, вот беда, надышалась едким дымом и потеряла сознание в грядках.
Соседки сочувственно кивали: ох, натерпишься ты ещё с этим Прохором! Это, считай, только цветочки! Держи, Клава, Прохора в руках, не давай ему пить!
Борода согласно кивала, обещая взять жениха в ежовые рукавицы. Под правым глазом её фиолетово наливался синяк.
Шурка сидел на лавочке перед домом, покуривая сигаретку. Джинсы, уже постиранные, сушились на кухне. Кудрявый был очень доволен собой. Человека спас — раз! Вернул себе штаны — два. Ваське куртку — три. День прошёл не напрасно.
Негромкое покашливание, раздавшееся за спиной, отвлекло его от радужных мыслей. Сосед Петя присел рядышком. На удивление, он был трезв.
— Как дела? — поприветствовал Синий Шурку.
— Дела замечательно, просто здорово, — ответил кудрявый, насвистывая.
— У Прохора баня сгорела, в курсе? — Петя был чем-то озабочен.
— Нет, ничего не знаю. Бедный Прохор, — притворно огорчился Шурка, в душе, однако, злорадствуя. Прохора Шурка недолюбливал. Пусть теперь в реке моется, хе-хе!
— Да, не повезло мужику. А ведь женился недавно.
— Чего? Жени-ился!? Ой, не могу, держите меня! Хороша жёнушка!
Шурка загоготал, как гусь. Петя непонимающе уставился на него.
— Эта баба на пальцах разведёт, кого хочешь. Да хоть и тебя, Петруха — не в обиду.
— Знаешь её? — спросил рассеянно Синий.
— Слышал кое-что, — ответил уклончиво Шурка.
В подробности вдаваться ему не хотелось. Но Петю это и не интересовало. По всей вероятности, сосед был озабочен чем-то другим.
— Кентуха, язык за зубами держать умеешь? — внезапно сменил тему сосед.
— Если надо — молчу, как партизан. А в чём дело-то?
— Но чтобы — никому, ни слова! Я, почему к тебе обратился, а не к Панкратычу? Он же трещотка, язык впереди его на пять метров. А ты, хоть и молодой, но правильный пацан. Тебе доверять можно. Слушай, что скажу.
А случилось следующее. Во время пожара Петя оказался неподалёку и, любопытства ради, зашёл на Прохоров двор. Там уже творилось непонятно что. Пожарная машина, заехавшая прямо в огород, изрыгала из шлангов водопады. Матерился в громкоговоритель начальник караула, подгоняя полупьяных бойцов. Сновали с вёдрами туда-сюда соседи. Одним словом, суета стояла невообразимая.
Петя тоже решил помочь. В поисках средств пожаротушения он заглянул в сарай. Там Синий и обнаружил медный крест, завёрнутый в мешковину. Благие помыслы отошли на задний план, дьявол-искуситель без труда овладел Петиной душой.
Имея за плечами богатый опыт различного рода экспроприаций — в основном краж — Синий решил поживиться на чужом горе. Он зашвырнул в кусточки крест, намереваясь вернуться на место преступления в скором времени.
В общем, получилось так: вор вора обокрал. Но теперь Пете нужен был подельник. Не так-то просто вынести массивную вещь с чужого двора.
— Смотри, Шурка, дело серьёзное, — Петя испытующе посмотрел на парня, — брякнешь чего, язык оторву.
— Понял, — кудрявый перестал улыбаться.
— Короче говоря, надо кое-что вынести со двора у Проши. Поможешь? Навар пополам, — решился, наконец, Синий.
— Без базара! — Шурке польстило, что Петя обратился за помощью именно к нему.
Вечером заморосил мелкий дождь, по всей вероятности, надолго. Петя, постучавшись, просунул голову в дверь.
— Шурка, пора, — голова убралась.
Кудрявый стал собираться. Васька отложил в сторону книгу и с подозрением покосился на друга.
— Шурка, ещё раз спасибо за куртку. Но, послушай меня. Не доведёт тебя до добра дружба с Петей.
— Ладно тебе, Васька. Видишь ведь, он же трезвый. Всё нормально. Мы по делу. Не видел мою фуфайку?
— Да что у тебя за дела могут быть с Синим? А фуфайку твою Панкратыч одевал, у него и спрашивай.
— Панкратыч? Вот моду взял — чужие вещи без спросу брать! — деланно возмутился Шурка и быстренько вышел из комнаты.
Хлопнула дверь. Васька, махнув рукой, снова взялся за книжку.
— Погодка самая воровская. То, что надо, — Петя поднял воротник.
Практикант последовал его примеру. Таясь, словно два татя с большой дороги, они скользнули глухим переулком — по направлению к дому многострадального Прохора.
Клавка прикладывала к опухшей щеке холодную кружку. Всё, Светкин хахаль — труп! Она не она будет, если простит такое. Тянуть нельзя. Времени мало. Жаль, нет автомата! Э, вспомнила! Есть ружьё! Отлично, завтра надо будет навестить сморчка Малофея.
Операция прошла успешно. Злополучный крест, надёжно спрятанный под крыльцом общежития, ждал своего часа. Шурка с Петей шушукались на кухне.
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Один из ключевых признаков современной постмодернистской литературы – фантасмагоричность. Желая выявить сущность предмета или явления, автор представляет их читателю в утрированной, невероятной, доведенной до абсурда форме. Из привычных реалий складываются новые фантастические миры, погружающие созерцающего все глубже в задумку создателя произведения. В современной русской литературе можно найти множество таких примеров. Один из них – книга Анатолия Субботина «Мадонна и свиньи». В сборник вошли рассказы разных лет, в том числе «Старики», «Последнее путешествие Синдбада», «Новогодний подарок», «Ангел» и другие. В этих коротких, но емких историях автор переплетает сон и реальность, нагромождает невероятное и абсурдное на знакомые всем события, эмоции и чувства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.