Райский сад - [11]

— Мадам оставила для месье.

Молодой человек развернул записку: «Дэвид, не хотела тебя беспокоить, в кафе, люблю, Кэтрин». Он набросил старый теплый непромокаемый плащ, нащупал в кармане boina[14] и вышел из отеля под дождь.

Она сидела за угловым столиком небольшого кафе, перед ней стояло мутное желтоватое питье, на тарелке лежал один-единственный маленький темно-красный свежевыловленный рак в окружении останков своих собратьев. По всему было видно, что Кэтрин сидит здесь давно.

— Где ты был, странник?

— Прошелся по улице.

Он заметил на ее лице следы дождя, и взгляд его сосредоточился на тех изменениях, которые произвели капли воды с ее загорелой кожей. Даже вымокнув под дождем, она выглядела необыкновенно хорошенькой, и он снова почувствовал себя счастливым.

— Как ты продвинулся? — спросила Кэтрин.

— Неплохо.

— Значит, ты все-таки работал. Отлично.

Официант обслуживал троих испанцев за столиком у двери. Потом подошел к ним и поставил на стол бокал, бутылку «Pernod»[15] и воду в крошечном кувшинчике с узким горлышком. В воде плавали кусочки льда.

— Pour Monsieur aussi?[16] — спросил он.

— Да, пожалуйста, — сказал молодой человек.

Официант наполнил высокие бокалы абсентом до половины, потом начал медленно доливать в бокал девушки воду.

— Я сделаю это сам, — сказал молодой человек, и официант с видимым облегчением поставил бутылку на стол. Молодой человек начал лить воду тоненькой струйкой, а девушка наблюдала, как желтоватая жидкость в стакане приобретает молочно-опаловый цвет. Она почувствовала, как бокал теплеет под ее пальцами, а потом, когда желтый цвет окончательно сменился молочным, вдруг похолодел, и молодой человек начал цедить воду по капле.

— А почему воду нужно лить так медленно? — спросила девушка.

— Когда наливаешь воду слишком быстро, абсент теряет крепость и уже никуда не годится. Пить его уже невозможно. По правилам полагается ставить поверх бокала стакан, на дне которого есть маленькая дырочка. В стакан засыпают лед; он тает, и вода медленно капает в абсент. Но тогда, естественно, окружающие сразу поймут, что ты пьешь абсент.

— Пока тебя не было, сюда заглянула парочка G.N., и мне пришлось выпить свою порцию залпом, — сказала девушка.

— G.N.?

— Так их здесь называют. На велосипедах, в форме цвета хаки, с черной кожаной кобурой. Пришлось поглотить улику.

— Поглотить?

— Извини. Поскольку я ее «поглотила», у меня начал заплетаться язык.

— С абсентом следует быть осторожнее.

— Наоборот. В голове появилась такая легкость.

— И только?

Он закончил приготовление абсента для девушки. Напиток получился крепким.

— Можешь пить, — сказал он. — Меня не жди.

Она сделала большой глоток, после чего он взял у нее бокал и попробовал сам.

— Благодарю, мадам. То что надо, чтобы взбодриться.

— Ну тогда приготовь для себя, чтец газетных вырезок, — сказала она.

— И как это понимать? — спросил молодой человек.

— Я ничего не говорила.

Однако она сказала это, и он продолжил:

— Перестань поминать мне эти вырезки.

— Почему? — громко произнесла она, склонившись к нему через стол. — Почему я должна перестать? Только потому, что сегодня утром ты писал? Ты думаешь, я вышла за тебя, потому что ты писатель? Думаешь, я вышла за тебя и за эти вырезки?

— Ладно, остальное выскажешь, когда мы останемся одни.

— Будь уверен, молчать не стану.

— Догадываюсь.

— Тут и догадываться нечего. Можешь не сомневаться.

Дэвид Борн поднялся, снял с вешалки пальто и не оглядываясь вышел за дверь.

Кэтрин подняла свой бокал и маленькими глотками пила абсент.

Дверь распахнулась, на пороге появился Дэвид и прошел к столу. Он был в пальто, boina низко надвинут на лоб.

— Ключи от машины у тебя?

— У меня.

— Могу я их получить?

Она отдала ему ключи.

— Не глупи, Дэвид. Просто сегодня шел дождь, и ты был единственный, кто вздумал в такую погоду работать. Сядь.

— Ты этого хочешь?

— Пожалуйста.

Он сел. «Как все бессмысленно, — думал он. — Вместо того чтобы уйти, сесть в эту проклятую машину и убраться отсюда и послать Кэтрин ко всем чертям, ты вернулся, чтобы взять у нее ключи, и теперь сидишь перед ней как последний идиот». Он взял свой бокал и отпил. Абсент по крайней мере хорош.

— Какие у тебя планы на ленч? — спросил он.

— Я заранее согласна на все, что ты предложишь. Ведь ты еще любишь меня, правда?

— Не говори ерунды.

— Отвратительная ссора, — сказала Кэтрин.

— И кстати, первая.

— Это я виновата, что опять начала донимать тебя с этими вырезками.

— Ни слова больше об этих чертовых вырезках.

— Все из-за них.

— Просто ты постоянно думала о них, когда пила. Ты заговорила о них из-за того, что пила.

— Не знаю, с чего меня понесло. Ужасно. На самом деле это была всего лишь шутка. Признаю: неудачная.

— Раз ты заговорила об этом, значит, все время держала это в голове.

— Ну ладно. Мне казалось, мы покончили с этим.

— Да.

— Тогда зачем говорить об этом снова и снова?

— Не надо нам было пить абсент.

— Не надо. Конечно. Особенно мне. Тебе-то он только на пользу. Разве нет?

— Так и будем продолжать? — спросил он.

— Я-то уж точно собираюсь остановиться. Это уже просто скучно.

— «Скучно» — единственное слово в английском языке, которого я не выношу.