Райский сад - [12]

— Тебе повезло, что в английском языке есть только одно такое слово.

— О, черт. Ешь свой ленч без меня.

— Нет. Одна я не буду. Мы пообедаем вместе и будем вести себя как цивилизованные люди.

— Хорошо.

— Извини. Я действительно хотела пошутить — к сожалению, неудачно. Правда, Дэвид, это была только шутка.

Глава пятая

Когда Дэвид проснулся, сильный отлив обнажил берег, яркое солнце освещало пляж и темно-синее море. Горы очистились от облаков, ярко зеленели умытые дождем холмы. Кэтрин еще спала. Дэвид смотрел, как она ровно дышит, как блики солнца играют на ее лице, и удивлялся, как можно спать, когда тебе прямо в глаза светит солнце.

Он сполоснулся под душем, побрился, почистил зубы. К этому времени он уже был не прочь позавтракать, но, натянув брюки и свитер, достал тетрадь, карандаши и точилку и сел за стол у окна, выходившего на устье реки, на другом берегу которой начиналась Испания. Он начал писать и сразу забыл и о Кэтрин, и о том, какой чудесный вид за окном; сегодня ему улыбалась удача, и, как всегда в такие моменты, слова сами ложились на бумагу. Он описал все точно, как было, но зловещие тени обозначил едва заметно: так легкая зыбь в безмятежном море обозначает подводные рифы.

Какое-то время он работал, потом взглянул на спящую Кэтрин: теперь ее губы изогнулись в улыбке; в распахнутое окно на кровать падал прямоугольник света, ярко выделяя шоколадное тело и каштановую голову Кэтрин на фоне белизны смятой простыни и нетронутой подушки. «На завтрак мы уже опоздали, — подумал Дэвид. — Оставлю Кэтрин записку и спущусь в кафе: закажу себе café créme[17] и еще что-нибудь». Но пока он убирал в портфель работу, Кэтрин проснулась, подошла к нему, обвила руками, поцеловала в шею и сказала:

— Я — твоя ленивая обнаженная жена.

— Зачем ты проснулась?

— Не знаю. Скажи, куда ты собрался, и через пять минут я буду готова.

— Хочу перекусить в кафе.

— Иди, я тебя догоню. Ты что — работал?

— Да.

— Удивительно. И это после всего, что вчера было. Я горжусь тобой. Поцелуй меня и посмотри, как мы смотримся в зеркале.

Он поцеловал и посмотрел в огромное зеркало, висевшее на двери ванной комнаты.

— Очень приятно не чувствовать на себе лишней одежды, — сказала она. — Будь умницей и постарайся добраться до кафе, не попав в передрягу. Мне закажи oeuf de jambon[18]. И не жди. Ты и так не смог из-за меня нормально позавтракать.

В кафе он нашел местную утреннюю газету и вчерашние газеты, доставленные из Парижа. Ему принесли кофе с молоком, байоннскую ветчину и прекрасное большое свежее яйцо, которое он щедро посыпал грубо помолотым перцем и намазал горчицей, прежде чем взрезать ложечкой желток. Кэтрин все не шла, и Дэвид съел ее яичницу, не дожидаясь, пока она остынет, подчистив тарелку кусочком свежеиспеченного хлеба.

— Пришла мадам, — сообщил официант. — Я принесу ей другую тарелку.

Кэтрин надела юбку, кашемировый свитер и нитку жемчуга. Она помыла голову, но лишь слегка подсушила ее полотенцем, отчего распрямившиеся влажные волосы казались темнее и почти не отличались от ее поразительно загорелого лица.

— Какой прекрасный день, — сказала она. — Извини, что задержалась.

— Куда ты так нарядилась?

— Хочу съездить в Биарриц. Если хочешь, поедем вместе.

— Судя по всему, ты собиралась ехать без меня.

— Да. Но я буду рада, если ты присоединишься.

Он встал, и она сказала:

— Я собираюсь привезти тебе оттуда сюрприз.

— Не надо.

— Нет, надо. Он тебе понравится.

— Тогда я поеду с тобой, чтобы ты не натворила еще чего-нибудь.

— Нет. Лучше я поеду одна. Не жди меня на ленч: я вернусь во второй половине дня.

Дэвид почитал газеты, потом прошелся по городу в надежде присмотреть дом, сдающийся в аренду, или место, где захотелось бы жить. Недавно отстроенный район показался ему симпатичным, но совершенно безликим. Ему очень понравились вид на залив и на дельту реки у границы с Испанией, и серые камни замка Фуэнтеррабья, и сияющие белизной домики вокруг, и коричневые горы, отбрасывающие синие тени. Странно, что дожди закончились так быстро; должно быть, основной фронт прошел южнее над Бискайским заливом, а их зацепило лишь краем. Бискайский залив в Испании называли Vizcaya, но так же называлась и баскская провинция дальше по побережью за Сан-Себастьяном. Горы, возвышавшиеся над крышами приграничного городка Ирун, принадлежали уже провинции Гипускоа, а дальше шла Наварра, и там это уже была не Наварра, а Navarre. «И что мы здесь делаем, — подумал он, — и что я делаю здесь? Зачем я таскаюсь по этому курортному городку, рассматриваю ровные посадки магнолий и этой чертовой мимозы и выискиваю таблички «сдается» на домах, которые выдают здесь за баскские виллы? Ты не так уж много работал сегодня утром, чтобы до такой степени отупеть, или до сих пор не пришел в себя после вчерашнего? Работа здесь ни при чем, ты вообще почти не работал. А пора бы уже начать, потому что все пройдет очень быстро, и так же быстро пройдет интерес к тебе, если уже не прошел. Ладно. Не начинай все по кругу. Но ты должен вбить себе это в башку».

Он пошел через город; и красота угасающего дня постепенно смягчила его ожесточившееся сердце.