Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай - [50]

Без чувств они, разбиты, пали ниц.

Но силы Он Своей лишь половину

Употребил, остановил Свой гром

На полпути, не истребить их вовсе

Хотел –  лишь с корнем вырвать из Небес.

Он падших вновь восставил и, как стадо

Пугливых козлищ, пред Собой погнал,

Вослед за ними громы посылая,

Преследуя их ужасом и страхом

До стен хрустальных Неба; вдруг пред ними

Разверзлися те стены в ширину –

И страшная, громадная открылась

Пред ними бездна мрачной пустоты.

Устрашены ужасным этим видом,

Они невольно ринулись назад –

Но позади теснил их страх сильнейший;

И вот стремглав низвергнулись они

Чрез край Небес, гонимы вечным гневом

Пылающим, в бездонную пучину.

Услышал Ад тот грохот нестерпимый,

Увидел Ад, как Небеса с Небес

Свергаются; бежать хотел он в страхе,

Но слишком прочно на основах мрачных

Судьбою был он в бездне укреплен.

И падали они так девять суток.

Хаос ревел в смятеньи: в десять раз

Он чувствовал себя смущенным больше

В анархии своей, когда толпа

Громадная такая разореньем

Ужасным переполнила его.

Но наконец, разинув зев широкий,

Ад поглотил их всех; над ними он

Замкнулся, стал для них жилищем вечным;

Он поли неугасимого огня,

Обитель мук и скорби беспредельной.

А Небеса, от бремени навек

Освободясь, возрадовались, быстро

Пролом их стен закрылся, и опять

Ограда их на место возвратилась.

Единственный великий победитель

Врагов своих, Мессия повернул

Назад на триумфальной колеснице.

Ему навстречу двинулись, ликуя,

Святые все, стоявшие безмолвно,

Свидетели могущества Его,

И, пальмами Владыку осеняя,

Воспели все отряды и чины

Царя победоносного и Сына

И Господа, достойного царить.

И, торжествуя, шествовал чрез Небо

К селеньям Он Могучего Отца,

К Его святому храму и престолу,

И в славе был Отцом Своим Он встречен,

И одесную Вечного воссел.

Так, измеряя мерою земною

Небесные дела, я рассказал

Тебе, что ты просил, дабы примером

Прошедшего тебя предостеречь,

Я рассказал о том, чего, быть может,

Без этого весь род людской вовеки

Не знал бы: о великом том раздоре

И о войне, кипевшей в Небесах

Меж ангельскими силами, о страшном

Паденьи тех, кто слишком был высок

В своих стремленьях –  вместе с Сатаною

Кто возмутился. Ныне Сатана

Завидует и твоему блаженству

И замысел лелеет отклонить

Тебя от послушанья, чтоб, подобно

Ему, ты своего лишился счастья

И вечную с ним кару разделил.

Он месть свою находит и отраду

В том, чтоб тебя, Всевышнему назло,

Участником своих терзаний сделать.

Не слушай же его ты искушений,

Остереги жену: она слабей,

Чем ты; умей из страшного примера,

Который слышал ты, извлечь всю пользу;

Ты знаешь кару непокорства. Твердо

Они стояли и, однако, пали, –

Так помни же и бойся согрешить».

Книга седьмая

Содержание

Рафаил по просьбе Адама рассказывает, как и для чего был сотворен этот мир: как Бог, после изгнания Сатаны с его Ангелами с Небес, объявляет, что Ему угодно сотворить новый мир и новых созданий, которые будут в нем жить. Бог посылает во славе Своего Сына в сопровождении Ангелов, поручая Ему совершить дело творения в шесть дней. Ангелы прославляют песнопениями совершение этого дела, и Сын Божий снова восходит на небо.

Сойди с Небес, Урания[123], коль верным

Тебя я ныне именем зову, –

Ты, коей глас божественный услышав,

Превыше я Олимпа воспарил,

Превыше, чем Пегас[124] певцов возносит!

Не имя –  сущность лишь твою зову;

Не из числа ты девяти, живущих

На высоте Олимпа: Небеса –

Твоя отчизна; раньше, чем явились

Громады гор, чем реки потекли,

Вела ты с вечной мудростью беседу,

Сестрой своей, и с нею ты играла

В присутствии всесильного Отца,

Небесной песнью слух Его пленяя!

Тобою вознесенный, я дерзнул

На Небеса Небес проникнуть смело,

Как гость земной, и воздух эмпиреев,

Тобой смягченный, жадно я вдыхал.

Дозволь же мне в родную мне стихию

Вернуться снова безопасно вниз,

Чтоб конь крылатый без узды не сбросил

Меня, как сбросил он Беллерофонта[125] –

Который в высь такую не взлетал, –

Чтоб я, как он, не заблудился, сброшен,

В полях Элейских![126] Только половину

Успел своей исполнить песни я;

Но ныне круг мой сузился –  яснее

Вокруг себя я вижу сферу дня,

Стою на твердой почве, не витаю

Над полюсом, уверенней пою

Своим я смертным голосом, без страха,

Что ослабеет иль умолкнет он,

Хотя мне петь приходится в дни злые[127],

В дни злобные, меж злобных языков,

Во тьме, среди опасностей грозящих,

В печальном одиночестве. Но все ж

Я не совсем один: ты навещаешь

Мои ночные грезы, ты приходишь,

Когда зарей румянится восток.

Руководи ж, Урания, моею

Ты песнею, хотя бы песне той

Внимали лишь немногие; избавь лишь

Ты от помехи варварской ту песню –

От Вакха и поклонников его,

От той толпы безумной, что в Родопе

Измучила фракийского певца[128].

Ему леса и горы с восхищеньем

Внимали, но и песнь его, и лиру

Толпы крик дикий заглушил, и Муза

Певца не защитила своего.

Ты ж окажи молящему защиту:

Небесного происхожденья ты,

А та была лишь грезою пустою.

Скажи, богиня, что произошло,

Когда окончил Рафаил, Архангел

Приветливый, свое предупрежденье

Адаму, показав ему пример

Отступников постигшей страшной кары,

Чтоб и Адаму иль его потомству

Не потерпеть такой же кары, если б

Единую ту заповедь они

Нарушили о древе запрещенном,

Которую им было так легко

Хранить, имея самый лучший выбор,