Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай - [16]

И жрут там с воем внутренность мою,

Которая им пищу доставляет;

Затем, наружу вырвавшись опять,

Сознательным меня терзают страхом:

Нет отдыха, покоя нет от них!

Напротив Смерть сидит, в меня вперяя

Свой леденящий взор, –  мой сын и враг,

Который, не найдя иной добычи,

Меня сейчас пожрал бы, мать свою,

Когда б не знал он, что конец мой будет

Его концом, что горьким я куском

Придусь ему –  ужасною отравой:

Так повелела вечная Судьба.

Тебя ж, отец, я предостерегаю:

Беги его смертельного копья

И не надейся быть неуязвимым

В доспехах ярко блещущих твоих,

Хотя б они небесной были ткани:

Удар смертельный всех погубит, кроме

Единого, Кто там, вверху, царит».

Она умолкла. Сразу Враг лукавый

Сообразил, что может он извлечь

Из слов ее. И вот, придав тон мягкий

Словам своим, он кротко отвечал:

«Дочь милая, коль скоро ты считаешь

Меня своим отцом и говоришь,

Что это –  сын прекрасный мой, залогом

Явившийся тех радостей и уз,

Которые имел с тобой я в Небе,

Тогда столь сладких, о которых грустно

Нам вспоминать с тех пор, как нас постигла

Нежданно эта злая перемена, –

Узнай: я не пришел сюда как враг:

Иду я лишь, чтоб принести свободу

От этой тьмы, от этих мрачных стен,

От этих мук –  тебе, ему и прочим

Небесным Силам, тем, кто, защищая

Законные права свои, со мной

С высот небесных пали. Этот розыск

Единственный мне ими поручен;

Один за всех я вызвался чрез пропасть

Бездонную, без спутников, пройти

И, миновав громадную пустыню,

Искать того предсказанного места,

Где, как все знаки сходятся, теперь

Мир новый создал, круглый и обширный,

В соседстве Неба; тот блаженный мир

В себе созданий-выскочек лелеет,

Которые, быть может, вместо нас

Сотворены, –  хоть от Небес подальше,

Чтоб в Небесах могучая толпа

Чрезмерно не размножилась бы снова

И не возник бы новый там мятеж.

Насколько эти вести справедливы

И нет ли новых тайн еще, узнать

Я тороплюсь; узнав, вернусь немедля

И приведу тебя и Смерть в тот мир,

В котором заживете вы спокойно,

Невидимо там в воздухе паря,

Проникнутом бальзамом ароматов;

Там будете питаться вы обильно,

Без меры; вам добычей будет все!»

Он замолчал; они ж, казалось, были

Довольны речью чрезвычайно; Смерть

Осклабилась улыбкою ужасной,

Услышав, что свой голод утолит,

И за свое порадовалась чрево,

Которому увидеть предстояло

Тот час счастливый; злая Смерти мать

Была довольна также и сказала:

«Мне ключ от этой адской бездны дан

По воле всемогущего Владыки

Небесного; алмазные врата

Запрещено мне открывать; на страже

С копьем своим стоит здесь крепко Смерть

И не страшится никого: не может

Никто живущий ей противостать.

Но для чего мне исполнять веленья,

Того, чью ненависть ко мне я знаю,

Которым я низвергнута позорно

Сюда, в глубокий, мрачный этот Тартар,

Чтоб службу ненавистную нести?

Я, небожитель, порожденье Неба,

Должна здесь в вечной скорби изнывать,

Средь ужасов и воплей непрестанных

Детей моих, что недра жрут мои!

Ты мой отец, ты мой творец единый,

Обязана тебе я бытием!

Кому ж, как не тебе, повиноваться?

За кем идти мне, как не за тобой?

Меня ты скоро выведешь отсюда

В тот новый мир, ко свету и блаженству;

Там буду я опять среди богов

В отраде жить, там буду одесную

Тебя, отец, царить в довольстве полном,

Как дочь твоя любимая, вовек!»

Слова промолвив эти, ключ проклятый,

Орудье наших бед, она взяла

И поползла, крутя свой хвост громадный,

К вратам и с силой быстро подняла

Решетку вверх, висевшую пред ними,

Которой не могли бы без нее

Стигийские все силы сдвинуть с места.

Затем в замочной скважине она

Вращает ключ запутанный и сложный, –

И сразу все запоры и засовы,

Железные и каменные массы

Свободно раздвигаются. И вмиг

С ужасной силой и жестоким скрипом

Раскрылись настежь адовы врата,

И гром такой произвело вращенье

Их на петлях, что задрожал Эреб[58]

До глубины. Итак, она открыла

Врата, но силы не было у ней,

Чтоб их закрыть: они так и остались

Раскрытыми, и вход был так широк,

Что чрез него пройти могло бы войско,

Свои знамена пышно распустив,

С конями, колесницами, свободно

Строй развернув. Зиял их страшный зев,

Подобно горну, черный дым и пламя

Столбом зловещим красным изрыгая.

И вот открылись сразу перед ней

Все тайны древней бездны океана

Безмерного, без света, без пределов,

Где высота, длина, и ширина,

И время, и пространство –  не у места,

Где древняя лишь Ночь и с ней Хаос[59],

Как предки стародавние природы,

Анархию поддерживают вечно,

Где распри бесконечные шумят

И вечное царит во всем смятенье.

Жар, холод, сухость, сырость –  все четыре

Отважные борца за власть здесь спорят,

Неся свои все атомы в борьбу,

Которые, по партиям сбираясь,

По племенам своим распределись,

Легко вооруженные иль в латах,

То острые, то нежные, то быстры,

То медленны, –  кишат там без числа,

Подобные песчинкам жаркой почвы

Кирены или Барки[60], поднимаясь

В порывах вихрей, в вечной их борьбе

И опираясь легкими крылами

На них; к которой партии примкнет

Их больше, та и победит; решает

Их спор Хаос, решением своим

Лишь подданных запутывая распрю;

А рядом с ним судья верховный, Случай,

Там царствует над всем. У этой бездны,

В которой нет ни берегов, ни моря,

Ни пламени, ни воздуха, где все

Первичные смешались элементы

И вечно там враждуют меж собой,

Пока Творец всесильный не захочет