Рай по завещанию - [43]

Констанция пошла проводить Перкинсов. Рэм встал, разминая затекшие ноги.

– Полагаю, мы тоже пойдем, – он ни к кому конкретно не обращался, но четверо Марлоу в один голос спросили:

– Ночью? Куда? Зачем? Что еще такое, черт побери? – последние слова принадлежали Адаму.

Весь вечер он следил за напряженным лицом дочери.

– Иден проведет свою первую брачную ночь здесь, под крышей МОЕГО дома и под МОЕЙ защитой, – он расправил плечи с чувством отцовского достоинства. – И если вы хотите быть с нею, – прорычал он, – то и вам придется остаться.

– Я все организовал. По-другому, – твердо сказал Рэм, заслоняя жену от мужчин семьи Марлоу.

– Он снял комнаты в гостинице «Бостон», – вмешался Арло, попятившись от грозного взгляда Итона.

– Моя дочь не будет проводить первую ночь своей замужней жизни в публичном доме! – глаза Адама гневно сощурились. – Я хочу знать, что она здорова и в безопасности, а утром своими собственными глазами убедиться в этом!

– Со мной она в безопасности! Я ее муж! – Рэм ткнул большим пальцем себе в грудь, возмущенный, что Адам в открытую попирает его права – права супруга. – И она будет спать…

– Под этой крышей! – закончил Джеймс, побледнев от гнева.

– Не нужно спорить, – Чейз встал между дрожащим от ярости Джеймсом и возмущенным Маклином. Он внимательно посмотрел на бледное лицо сестры, на ее огромные испуганные глаза, заставив и Рэма повернуться к жене. Все посмотрели на Иден, помертвевшую от напряжения, не способную вымолвить ни слова. – Я уверен, мы все хотим, чтобы Иден было хорошо. Мы считаем, что дома, в знакомой обстановке, ей будет… легче. Особенно сегодня.

Сверху вниз Рэм посмотрел на дрожащий подбородок, поникшие плечи, нервно сжатые руки. И ощутил странное желание согласиться с доводами Чейза. Он протянул руку и прижал Иден к себе – она двигалась, словно деревянная кукла.

– Иден…

– Констанция, – Адам сделал вид, что не обратил внимания на реакцию Рэма. – Отведи дочь наверх, и пусть все будет приготовлено.

Рэм раздраженно повернулся к Адаму, но Констанция уже положила руку на плечи дочери и уверенно повела ее за собой.

– Садись, СЫНОК, – приказал Адам Рэму. – У нас еще есть время пропустить пару рюмок бренди.

* * *

Было уже очень поздно, когда Рэму наконец удалось покинуть гостиную. В его мыслях царила полная неразбериха. В комнату, где стояла большая кровать, жениха провожали три брата невесты, не испытывающие к нему симпатии. Впереди шел Джеймс, указывая путь по коридору, освещенному свечами в канделябрах, замыкали шествие Итон и Чейз. Джеймс резко повернулся прямо перед дверью Иден и прорычал в лицо Рэму:

– Не стоит искать неприятностей! Мы втроем будем дежурить под дверью! Малейший плач, крик – и мы, если понадобится, сорвем с петель эту дверь!

Рэм с трудом удержался, чтобы не броситься на бывшего приятеля. Его лицо потемнело, он бросил гневный взгляд на Итона и Чейза. Маклин понимал – эти трое стоят в одном строю. Под его дверью. Боже, как Рэму хотелось убить их!

Джеймс схватил его за рукав.

– Поздравляю, – выдавил он. – Ты на пороге рая.

Иден сидела у туалетного столика, сжав расческу так, будто желая выдавить из нее немного мужества. Она постаралась вспомнить имена героических женщин – Эсфирь, Жанна д'Арк, Святая Катарина… Подождите, Святая Катарина, кажется, умерла, но не поступилась своей честью… Однако об этом думать уже поздно. Иден вздохнула. Если бы Святую Катарину пытался соблазнить Рэмсей Маклин, еще неизвестно, чем бы кончилось дело. Ясно – наставления миссис Данливи сегодня не имеют смысла.

Девушка глянула на свою тонкую ночную рубашку с большим вырезом. Черити со смехом забрала у нее нижнее белье. Иден прижала к себе нежную ткань, обтянув талию и грудь, всматриваясь в зеркало. Руки чуть дрожали.

Она оглядела полутемную комнату. Тени и экзотические обои делали все странным, чуть пугающим. Иден вспомнила о другой ночи…

Но тут донеслись мужские голоса, Иден выпрямилась перед зеркалом.

Дверь открылась, и Рэм появился в спальне, оглянувшись на стук захлопнувшейся двери. Не проходя дальше, уставился на жену, сидящую перед туалетным столиком, освещенную одинокой свечой. Тело четко вырисовывалось на фоне зеркала. У Рэма перехватило дыхание.

– Вы! – громко сказал он, пораженный тем, как быстро возбудился. – Вы знали об этом!

– Что? – Иден широко раскрыла глаза. Она вскочила, отчего силуэт стал еще эротичнее. – Знала, что? – голос дрожал.

Рэм кипел от ярости – будто кто-то резал его на части. Его глаза горели, он вдыхал запах роз и лаванды, всегда сопровождавший Иден. Желание стало нестерпимым. Рэм прорычал:

– Об этом – о том, что они заставят нас остаться здесь!

– Нет, не знала. Я ничего не знала…

– Ладно, не важно. С сегодняшнего дня вы моя жена, сейчас и навсегда.

Слова буквально повисли в воздухе. Иден прикрыла рот ладонью, сердце екало. В первую брачную ночь он врывается в спальню, обвиняя ее в каких-то интригах и не слушая никаких возражений. И так же грубо напоминает, что теперь она всегда должна быть готова исполнять его желания.

Ужас в глазах Иден остановил Рэма. Зачем, черт побери, он все это говорит? Сжав кулаки и стараясь не терять контроля над собой, он шагнул вперед. Но Иден почувствовала в этом жесте угрозу. Она побелела и отскочила за туалетный столик.