Рай и ад. Рассказы перенесших клиническую смерть - [70]

И говорит он: «вот, я и дочери говорю, и вам, чтоб вы знали заранее, что: вам очень опасно находиться в общении с людьми. Почему? Потому что, если будет человек далеко от вас сидеть, и он будет инфекционной болезнью какой-то болеть, вы обязательно эту инфекцию подхватите. У вас никаких защитных функций организма нет. Чтоб вы знали наперед, что вы должны быть очень осторожны. И все время быть под наблюдением врача».

Второе. Он сказал, что: «вы должны знать, что эти вот почки, которые сейчас у вас не функционируют, они вряд ли будут функционировать. Они мертвы, они спят». И я многократно был на этой диализ-машине, которая очищает кровь. Это надо пять часов лежать без движения на этом столе. Вот. И очень неудобный стол там. И она не болезненная, но очень тяжелая процедура. Очень тяжелая. И очень утомительная.

«Ну и, — говорит, — еще я должен вам сказать, чтоб вы знали наперед, что фактически ходить вы вряд ли будете». Он точно не утверждал. Но говорит: «у вас сильный был удар, — говорит, — в таз. У вас, говорит, таз был, как бы, смят. Так что, — говорит, — вы очень сильно пострадали.

Через некоторое время… он часто ко мне приходил, по-моему, через день даже приходил. И все спрашивал, как я себя чувствую, как у меня дела. Я все время у него под контролем был. Вот. И в один из дней он приходит, да и говорит: «вы знаете, вы внушили нам надежду. Вы внушили нам надежду потому, — говорит, — что вы в таком положении и после такой страшной аварии начали выздоравливать очень интенсивными темпами. И, — говорит, — несмотря на то, что вы в таком возрасте, вы выздоравливаете, — говорит, — в пять раз быстрее любого человека, который был в подобной вам ситуации». Такое интенсивное выздоровление. «И это, — говорит, — внушает нам такую оптимистическую надежду в отношении вас».

Потом, через время, он пришел, да и говорит: «я принес вам очень радостную весть. Очень радостную». Что же за радостную весть? Он говорит: «у вас правая почка заработала!» «Слава Богу!» — я говорю. «Левая почка, — говорит, — она молчит, она спит, она работать вряд ли будет у вас, не работает она». Дочка сидела, а я говорю: «доця, переведи ему, пожалуйста, что Бог, Которому я верю, Он сказал, что у меня все должно работать. И если у меня сейчас, — говорю, — левая почка не работает, она спит, Бог ее разбудит, и она будет работать! Она должна работать». Вот.

И, довольно короткое время прошло, и он приходит и говорит: «я поздравляю вас, у вас и левая почка заработала». И, таким образом, я, значит, начал очень интенсивно там выздоравливать. Я вам скажу без каких-то прикрас, или какого-то самомнения, или чего там… я в этом сэйлемском госпитале стал знаменитостью. Ко мне приходили люди просто посмотреть на меня. Вот. А я доцю спрашиваю: «доця, чего они ходят?» «А они, — говорит, — приходят, чтоб взглянуть на тебя. Ты был на том свете, и сейчас так быстро выздоравливаешь». Вот. Я, фактически говоря, не говоря в свою пользу, стал знаменитым. Почему? Потому что даже девочки молодые там, сестры, они работали, наверное, там работали, я не знаю их, но они приходили ко мне и просили, чтобы я их благословил. Вот так.

Я не знаю, люди, понимаете, вот, старые люди еще как-то сдержанные. А молодежь — она более искренняя. И она приходит, видит такой уникальный случай и… доця говорит: «благословляй их, они пришли, чтоб ты их благословил». И я их благословлял именем Господа, вот, и, таким образом, меня забрала дочка с этого сэйлемского госпиталя…

У меня почки работают, у меня все органы внутренние работают. Вот. Но, правда, я тогда еще получал питание через желудок, я не мог есть, вот. У меня такое было бессилие, что бутылку с водой я поднять не мог. Вот. Руками еще что-то я мог взять донести до рта. Вот. Ложку там, и то не полную. А ногами вообще не двигался… ничего… даже они не двигались. Даже не двигались, вот. Меня сажали на коляску, вот, и, когда посадят меня на коляску, я еду. Вроде руками двигаю эти колеса. Сойти с коляски и пересесть на кровать я не мог. Меня переносили, ложили на кровать. Ну, вот так вот я выздоровел. Вот.

И здесь уже привезла она меня в Портленд. Там определили меня в реабилитационный центр. В этом реабилитационном центре мне должны были уже, как говорится, лишить меня этой подпитки, вот, через желудок. Я должен был научиться есть сам. Потому что меня и врач вел, который учил меня, как глотать, как жевать, вот. Я не знаю, почему, вот, чтобы я не захлебнулся, не поперхнулся. Ну, такая опека у них была. Это одно. И второе, что должны меня начать учить ходить. Но для того, чтобы учить ходить, надо два врача, которые бы вели человека, поддерживали его, говорили какой ногой ступать и так далее. Ну, и в этот период никто не приходил ко мне. Не то, что родственники. Родственники все время приходили. Слава Богу! Я благодарен им! Вот. И не только родственникам, а знакомым. И верующих много приходило. Вот. А те люди, которые должны были научить меня ходить — врачи, не приходили. И я спрашиваю дочку: «почему не приходит никто и не учит меня ходить?» А она говорит: «иншуренс слишком много заплатил за твое лечение, и сейчас он исчерпал себя. За тебя не платят врачам, поэтому никто не приходит».