Рай и ад. Книга вторая. Рассказы перенесших клиническую смерть - [22]

И потом, они меня приблизили к городу. Город, который стоял как на облаке. Как будто бы поле заканчивается, тут горы кругом стоят огромные. Как картинки, которые я рисовал. И прямо вода такая чуть-чуть рябит. И впереди облако, как будто, прямо на воде. Это было далеко, на самом деле. И на этом облаке был огромный-огромный город. И мне показалось, что, как будто, он из золота был. Он, как будто, весь блестел. Я так хотел туда подойти! Потому что видел, что там, как будто, дети летают, перед этим городом. Я видел всех молодых. Никого старым там не видел. И мой первый вопрос был: — А что, тут стариков нет, что ли? — Нет, — говорит, — тут всем до тридцати трех лет. Я так удивился, думаю: «И что, когда я буду старым, я тут что, буду молодым?» Я ведь думал, что это сон. А мне сказали: «Сюда нужно еще попасть»…

Как будто я видел много людей, но сам город был настолько огромен издалека, что на самом деле людей там не так много было. В основном, это были Ангелы, которые летали, которые готовили детей на зачатие, то есть там были нерожденные дети, которые уже жили. Они такие — возрастом шесть-семь лет. Но там все такие мудрые. И я слышал, когда стоял, как Ангелы (я так понимаю, что это Ангелы) трубили в трубы, так красиво пели. Вот эти трубы — это как пение такое, вы знаете, это было со всех сторон! Я это все слышал издалека, но мне казалось, что это прям рядом со мною. И я слышал, как пели какие-то голоса. Там вот, как будто, много языков, но все на одном языке, как будто. И все понимали это. И все пели, пели, пели! Как будто прославляли Кого-то. Я не видел Бога. Я не видел Христа. Но я видел, как другие Ангелы вели других людей. Туда вот, в этот вот Царь-град, Небесный Иерусалим. Рай, я бы назвал это раем! Я бы назвал это Эдемским Садом! Потому что перед входом сады такие красивые! Там такая красота!

Я и пальмы видел, я и такие деревья видел, как будто, плоды на них. Это было так далеко, но, как будто, я понимал, что это все есть. Я, как будто, видел вот, мельком… я не знаю, как это объяснить просто. Ведь это сложно объяснить, потому что там нет грани во времени вообще! И вот этих людей, которых я видел, я спросил: «А кто это за люди, которых туда ведут Ангелы?» Тоже по два Ангела. «А это, — говорит, — Херувимы и Серафимы ведут на Суд». Они не доходили до вот этих вот ворот. Они как будто шли, а потом резко — оп! — и наверх куда-то. Как будто луч, и наверх их забирал. А некоторые проходили прям напрямую сразу туда, в Царство Небесное. А меня не довели туда. Мне показали малую-малую часть всего этого.

Я еще говорил: «Ну почему я не могу дойти?» А мне говорили: «Не можешь. Ты — не можешь! Мы бы очень хотели, чтобы ты туда попал. Но будем надеяться, что ты туда попадешь». И вы знаете, я их понимал, как будто.

И вдруг… я множество людей видел туда идущих. И, вы знаете, я видел, как люди даже без подрясников проходили напрямую в рай. Я спросил: — А что это за люди, они что, такие праведные что ли? — Это люди, — говорит, — которые жили праведно. Потому, что они служили Богу так, как служили людям. То есть, они служили людям, как Богу. Потому что для них Бог был превыше всего в жизни, которую они жили, телесной, когда душа пребывала в храме. Я некоторых слов не понимал, и я еще спрашивал: «А как же так, они же не священники?» А мне говорят: «Потому что они уже праведники были на Земле». И тогда мне была фраза сказана: «Монах — не тот, что одевает красивые подрясники и кресты с панагией, а монах тот, кто уже в миру живет, относясь к людям с любовью».

И мне очень много рассказывали там о любви. Что такое любовь, как она должна проявляться к ближнему. Непосредственно на Земле которые живут. И я это настолько внимательно все слушал. И вот вам хочу сказать: любовь — это то, что совершенно нельзя объять. Любовь — это то, когда ты относишься к ближним, как к себе непосредственно. Когда ты живешь для других, как для себя. И вот именно таким образом познается слава и сила Божия. Но невозможно постичь любовь без Иисуса Христа, Сына Бога. Потому что, если эта любовь без Бога, то она умирает рано или поздно. Человек начинает отчаиваться. Почему? Потому, что он вроде как с любовью относится ко всем людям, а там его предали, там его обманули, там им воспользовались… и в итоге, человек умирает духовно. Отчаивается в своей любви к ближним, потому что в его сердце искреннего Христа не было, искреннего Бога не было. Потому что, когда Господь пребывает в нашем сердце, Он укрепляет нас каждую секунду, каждую минуту. И я слышал там такие моменты, когда Ангел мне все это рассказал, я, как будто, сидел с ним на полянке под деревом, которое, кстати, я рисовал, я под ним же и сидел (смеется) такое красивое, и, вы знаете, оно настолько там было приукрашено. Я рисовал его, но я не мог его нарисовать, потому что — ну что детская рука, и я вот именно там увидел его в полной красоте. Я увидел эти поля в полной красоте, цветы, птички… Кого я там только не видел! Это было вообще так красиво, даже невозможно себе это сейчас представить, потому что оно в голове. Точнее, представить возможно, невозможно все это рассказать.