Рай для Евы - [2]

А Ева… Такой непохожей на нее Еве никогда не бывает скучно! Вот она сидит на ступеньках, удобно обхватив себя руками, и будет так сидеть не шелохнувшись, пока темнота не окутает землю черным бархатным покрывалом. Джо тяжело вздохнул и нахмурился. Его трубка давно погасла, но он, казалось, этого даже не заметил.

Ах, если бы только Ева не любила так самозабвенно эту землю! Насколько было бы ему проще завести с нею важный разговор, время для которого давно пришло! Сколько раз он уже открывал рот, чтобы сказать: «Ева, девочка моя, послушай, я собираюсь продать Мангунгу», — и не мог. Вот и теперь живо представил себе, как она встретит это известие. Скандала не миновать. Однако сообщить об этом решении, так или иначе, все равно придется, дольше откладывать нельзя, будет только хуже. Джо тяжело вздохнул.

Ева всегда открыто издевалась над любыми проявлениями слабости и сентиментальности, намеренно давая всем и каждому понять, как она полностью соответствует ею же созданному имиджу «крутой девчонки». Впрочем, надо признаться, такой она была и на самом деле — ни малейшего намека на мягкость и женственность! Джо не раз жалел, что она не родилась мальчиком. Можно было поклясться, что у нее вообще нет слабостей… если бы не Мангунгу. Достаточно только увидеть, как светится ее лицо, когда речь заходит о ранчо. Джо опять вздохнул. За темными стеклами очков он не видел ее глаз, к тому же дочь сидела к нему вполоборота. Но отцу и без того было известно, что они излучают такое сияние, какого он никогда не видел у Лорел, — так сияют глаза человека, умеющего наслаждаться всеми радостями жизни.

Да, несмотря на то, что Ева обычно играла роль особы, не подверженной никаким переживаниям, для Мангунгу она делала исключение, ничуть не стесняясь своей яростной, сентиментальной и даже болезненной любви к родному гнезду, которая порой ставила в тупик людей, считавших ее склонной относиться к жизни спокойно и созерцательно.

Если бы она чуть больше была похожа на Лорел, наверное, в сотый раз тоскливо подумал Джо, более беззаботной, более общительной, тогда ей было бы значительно легче привыкнуть, приспособиться к другой жизни, свыкнуться с мыслью, что Мангунгу больше нет. Может, потом даже порадовалась бы этому. Но что толку размышлять о том, чего никогда не будет? Он опять горестно вздохнул. К чему злиться? Ева не была, да и никогда не станет, такой, как Лорел. Даже внешне она ничуть не напоминает сестру. Лорел очаровательна: живая, веселая блондинка, неизменно уверенная в себе, потому что все вокруг наперебой твердят ей, как она хороша, давно привыкшая к тому, что ее красота обеспечивает ей успех в любом обществе. Где бы Лорел ни появлялась, повсюду взгляды собравшихся с восхищением выделяют ее из толпы. А во внешности Евы нет ничего выдающегося — нескладная, угловатая. Сколько она прилагала усилий, чтобы держаться уверенно и непринужденно, но все напрасно, потому в отличие от сестры вечно замкнутая, скованная. Однако стоит ей увлечься, как она забывает о собственной непривлекательности. Ее речь начинает литься легко и свободно, она загорается и становится совсем другим человеком. Сестры схожи лишь в одном — обе обладают неукротимым нравом. Вот только Ева зачем-то окружила себя невидимой стеной, проникнуть за которую способен далеко не каждый.

Впрочем, Джо хорошо знал, что на самом деле под этой грубой оболочкой скрывается одинокая, чуткая юная девушка, легко ранимая, чрезвычайно уязвимая и настолько неуверенная в самой себе, что она может испуганно шарахаться от незнакомых ей людей.

Отца частенько ставило в тупик ее упорное нежелание с кем-нибудь встречаться, всегда держаться на заднем плане. И наконец, к его огромному огорчению, дочь превратилась в настоящую маленькую дикарку, скорее напоминающую мальчишку-сорванца, чем молодую девушку, и окончательно утратила уверенность в себе. Порой он вздыхал, сознавая, как нелегко ей дались годы, проведенные в школе, а иногда подозревал, что именно школьное окружение и заставило Еву стать такой.

Он знал, какими жестокими бывают дети. И если, не дай Бог, на их пути встречается белая ворона, то ее жизнь очень скоро становится адом. Словно одержимые злым духом, дети начинают гнать ее от себя. Ева с детства была на редкость простодушной. Возможно, поэтому вскоре и стала всеобщим посмешищем. А может, причиной тому послужила ее поистине удивительная способность постоянно влипать в разные истории? И все-таки, скорее всего, потому, что она имела несчастье унаследовать внешность Мэннерингов. Ева выросла высокой и тоненькой, густые каштановые волосы она укладывала в пучок, который закалывала низко, у самого основания шеи. Эта прическа еще больше подчеркивала угловатые черты ее лица: слегка выдающиеся скулы, упрямый, решительный подбородок. На носу у нее красовались большие круглые очки, которые были ей давным-давно не нужны — она нуждалась в них, только когда читала, но почему-то предпочитала носить постоянно. Создавалось такое впечатление, что Ева попросту привыкла к ним, как и к своим немного грубоватым манерам сорванца, это было своего рода камуфляжем, скрывающим ее чуткую, ранимую душу и в какой-то степени придающим ей уверенность.