Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана - [154]

Утром, на трезвую голову, это должно было показаться ему кошмаром и бросить в дрожь не только от того, что он все мне рассказал, но и при воспоминании об одном только размышлении о подобного рода операции с такой огромной суммой денег. Он должен был понять, что их слишком много для такой авантюры.

Но он был голоден. Швы разошлись, и посыпались опилки. Интересно, хватило ли у него ума понять, что перед лицом полного провала он по-старомодному предался самобичеванию. Такому, как проигранная партия в бридж с большими ставками.

Теперь было с чем продолжить, откалывая кусок за куском. Действующий в одиночку, как правило, неуязвим. Но действующие группой слабы настолько, насколько слаб самый слабый в шайке. Все уравнивается. А слабейший — это обычно тот, кто получил самую маленькую часть добычи. И кто осведомлен меньше всех. Но так как эта операция была полузаконной, Крейн Уаттс обладал полезной информацией. Большому мошеннику часто требуется для прикрытия подходящий человек из местных. Я мог предположить, как, по всей видимости, поделили деньги Артура. Сто тысяч Стебберу, пятьдесят — Вильме, пятьдесят — Дж. Гаррисону Гизику, остальное — Уаттсу, Уаксвеллу, попечителю «Кипплер-тракта» и на накладные расходы. Меня несколько беспокоила роль Уаксвелла. Бить Артура столь жестоко было глупо. Но может быть, они почувствовали, что необходимо подкрепление? Для кого? Не похоже, чтобы Уаттс выходил за рамки. Может быть, в том, что рассказали Артуру, и была доля правды, Уаксвелл играл существенную роль в переговорах по «Кипплер-тракту». Это могло означать контроль над попечителем. А где была эта хладнокровная мастерица мисс Браун? И знает ли что-нибудь полезное эта рыжая дешевочка с невозможным именем Дилли Стар? Если ее удастся отыскать.

Я медленно ехал к центру очень богатого и приятного городка Неаполя, размышляя о том, как старый добрый Фрэнк наслаждается Испанией.

Глава 8

Войдя в большую аптеку на Пятой авеню Неаполя, я был слегка удивлен, увидев, что еще нет и девяти. У одной из секций прилавка слонялись несколько хулиганского вида тинэйджеров, и я постарался усесться как можно дальше от них. Они мне вполне нравятся в небольших количествах. Но когда общаются, выставляясь друг перед другом, повергают в печаль. Парни кипятятся и толкаются, повторяя каждый свой комментарий неуверенным ломким баритоном раз за разом, пока в конце концов не выжмут последний смешок из своих нежных маленьких девочек с по-телевизионному огромными окурками. И непрерывно высказывают крутые и поспешные суждения о своем окружении. Дабы убедиться, что нужным образом разочаровывают аудиторию придурков. А заметили ли вы, как много в последнее время развелось толстых детей? И подобные шалопаи, как правило, из тех, кто признан негодным к военной службе. Стоящие ребята любого социального положения бывают подтянутыми, искренними, коричневыми от загара, имеют много других дел и даже — подумать только — спокойно переносят одиночество. Эта жирная компашка приближалась к концу учебного года, и можно заранее предсказать, что они будут околачиваться тут все лето, причем некоторые из них начнут оплодотворять друг друга. Они будут старательно копировать манеры и внешний вид своих краткосрочных идолов. Некоторые из них, как водится, отметят лето кровавым подтеком. Выжившие будут удивляться десять лет спустя, почему в жизни никогда не было переломной точки.

Я взял кофе с сандвичем и отправился в кабинку изучать телефонную книгу Неаполя. Миссис Милдред Муни была записана по адресу Двадцать первая авеню, 17. Ответила после пятого звонка и апатичным голосом сообщила, что говорит миссис Муни.

— Скажите, не мог бы я заехать к вам и кое-что обсудить? Меня зовут Макги.

— Боюсь, что нет. Не сегодня. Я должна была сидеть с ребенком, но у меня начался очередной приступ мигрени, пришлось найти другого человека, а я уже легла в постель, мистер.

— Я могу по крайней мере разъяснить вам, в чем дело. Я пытаюсь помочь человеку, на которого вы работали. Ему нужна помощь. Артур Уилкинсон. Возможно, вы располагаете некоторой информацией, которая мне пригодилось бы, миссис Муни.

— Он действительно милый человек. Он действительно хорошо ко мне относился. Ему как-то страшно не повезло, потерял все свои деньги, или что-то в этом роде. И так внезапно. Но я не вижу, чем могла бы помочь вам.

— Я не отниму у вас много времени.

После долгого молчания дама сказала:

— Ну ладно. Похоже, я все равно не засну.

— Тогда я буду у вас через несколько минут.

Она сидела в угловом кресле маленькой гостиной хорошо обставленной квартирки при слабом свете единственной маленькой лампы, горевшей в противоположном углу. Грузная женщина с немолодым лицом и жесткими седыми волосами, одетая в стеганый винно-красный халат.

— Когда я в таком состоянии, — сказала она, — яркий свет словно иголками глаза колет. На меня это находит три-четыре раза в год, и тогда я никуда не гожусь, пока не пройдет. У меня постоянная клиентура и достаточно работы, чтобы жить. Но работа в том доме на побережье в прошлом году — это выше моих сил. Платили, по местным меркам, достаточно, и их было всего двое, но она палец о палец не ударила. И я потеряла много клиентов, взяв такую постоянную работу, потом потребовалось так много времени, чтобы вновь набрать клиентуру, что я, похоже, ничего не приобрела, кроме того, что пришлось потрудиться потяжелее. Нет, я не возражаю против того, чтобы подработать. Но когда они приходят и уходят, приходится снова что-то для себя подыскивать, так что всегда нужно иметь что-нибудь постоянное. Но я обязана сразу сказать вам, что взяла за правило никогда не сплетничать о своих клиентах. Потому что, как только начнешь это делать, первое же, что от тебя узнают, пойдет по всей округе, и клиентура… пиши пропало. Из того, что я повидала, можно книгу составить. Можете мне поверить.