Расследования Берковича 2 [сборник] - [22]

По дороге в управление Хутиэли сказал сержанту:

– Ты имей это в виду, Борис. Ревность – страшная штука.

– Я не ревнив, – отозвался Беркович. – А Наташа совсем не кокетка, не такая, как эта Соня.

– Кто знает? – вздохнул инспектор. – Говорят, ревность непредсказуема.

– Если я и убью соперника, – твердо сказал Беркович, – то только в состоянии аффекта. Я не стану заранее красть у девушки серьги, обрабатывать их в пламени, устраивать пикник… Бездарный спектакль…

– Что ты хочешь, – прокомментировал Хутиэли. – Зайдель ведь актер, а не режиссер…

Смертельная царапина

– Вы знаете, инспектор, – сказал сержант Беркович, войдя утром в воскресенье в кабинет Хутиэли, – все-таки неплохо быть женатым.

– Похоже, – отозвался инспектор, не отрывая взгляда от экрана компьютера, – Наташе удалось наконец убедить тебя в этой простой истине.

– Мы провели вместе субботу, – продолжал Беркович, усаживаясь за свой стол, – и я должен признаться, что давно не ел таких замечательных творожников. И еще мы были на пляже…

– Я не спрашиваю, – добродушно сказал Хутиэли, – чем вы еще занимались. Но раз уж ты решил жениться…

– Еще не решил, – покачал головой Беркович, – но близок к тому.

– Решай поскорее, – посоветовал инспектор, – иначе Наташа подумает, что у тебя проблема не там, где она на самом деле.

– А где она на самом деле? – с подозрением спросил Беркович.

– По-моему, это очевидно! – воскликнул Хутиэли. – Главная твоя проблема в том, что, когда ты гуляешь с Наташей, то думаешь о работе, а когда работаешь, то думаешь, будто отрываешь время от прогулок. Я прав?

– Хм… – пробормотал сержант. – Вы всегда правы. Кроме, конечно, тех случаев, когда неправы.

– Кстати, – сказал Хутиэли, – на каком именно пляже ты был с Наташей?

– В Бат-Яме, там живет ее брат, у него мы и провели субботу.

– В Бат-Яме… – разочарованно протянул Хутиэли. – Значит, ты, скорее всего, не в курсе дела.

– А что? – мгновенно насторожился Беркович. – Что-нибудь случилось?

– Наверняка об этом сообщат в сводке новостей, – недовольно сказал Хутиэли. – Видишь ли, рано утром на берегу моря в километре от водохранилища Шикма армейский патруль обнаружил тело молодого мужчины – лет двадцати пяти.

– Шикма – это на юге? – спросил сержант.

– Южнее Ашкелона, недалеко от Газы. Мужчина умер от потери крови, и произошло это скорее всего в субботу вечером.

– И узнав, что мы с Наташей были на море, вы решили, что это наших рук дело?

– Смейся, смейся, – вздохнул Хутиэли. – Проблема, видишь ли, в том, что непонятно, как этот случай квалифицировать: на убийство не похоже… Несчастный случай тоже маловероятен…

– Расскажите, – попросил Беркович.

– Я уже тебе сказал, что умер Виктор Гидалин от потери крови.

– Значит, фамилия погибшего – Гидалин?

– Да, эту фамилию ты наверняка встречал в сводках. Один из главарей русских рэкетиров в Ашкелоне. Он пытался взять под свой контроль часть некошерных магазинов, вступил в конфликт с другой криминальной группировкой в городе…

– Почему его не арестовали? – удивился Беркович.

– Велась разработка, – сказал Хутиэли. – Улик было недостаточно.

– А теперь, значит, с ним разделались конкуренты? Нож, верно?

– Какой еще нож? Гидалин, видимо, приехал на пляж к заходу солнца, улегся – там хороший песок, но попадаются острые камешки, – и не обратил внимания на то, что какой-то камешек поцарапал ему спину чуть ниже правой лопатки.

– Ну и что? – продолжал удивляться Беркович. – При чем здесь камешек?

– Да при том, – с досадой сказал Хутиэли, – что у Гидалина была не такая уж редкая болезнь – гемофилия. У него не сворачивалась кровь. Достаточно было малейшего пореза, и он мог умереть от потери крови. Что и случилось нынче ночью.

– Ничего себе! – воскликнул Беркович. – Как же он жил до сих пор?

– Существует очень эффективное средство, – объяснил инспектор. – Нужно, конечно, избегать порезов, но, если уж это произошло, спасти Гидалина могли только таблетки, которые всегда были при нем. На час-другой лекарство увеличивало сворачиваемость крови до необходимого предела.

– То есть, – сказал Беркович, – этот Гидалин неудачно лег на острый камень, поцарапал спину, не обратил на это внимания и… умер?

– Примерно так, – кивнул Хутиэли.

– А почему он не принял таблетку? Вы сами сказали, что он всегда носил их с собой.

– Это не я сказал, а его врач. Но дело в том, что флакон с таблетками не обранужили. Его не было нигде – ни в карманах шортов Гидалина, ни в машине.

– Он приехал купаться один?

– Неизвестно. На песке множество следов, песок очень сухой, все расползается мгновенно… Машина Гидалина стояла в трехстах метрах от берега, на обочине дороги.

– Почему он не поехал к врачу или в аптеку, когда обнаружил, что порезался?

– Было уже поздно, – объяснил Хутиэли. – Судя по всему, он лег на песок и заснул. А кровь текла. Когда он проснулся, то… Представляю его ощущения. Он встал и попробовал идти к машине, но сил уже не было. Он упал буквально в пятидесяти метрах…

– У него был мобильный телефон?

– Конечно. Лежал в машине в выключенном состоянии. Более того – от телефона не было бы пользы, если бы даже Гидалин до него добрался. Небольшой дефект в антенне – связь отсутствовала.