Рассказы - [14]

— Ну что, Пумпи, потанцуем?

Давнишнее ласкательное прозвище, которого она не слышала столько лет, странно подействовало на Клер, она прекрасно знала, что эта внезапная вспышка интереса — всего лишь краткий эпизод на фоне их устоявшейся жизни, знала и то, что не испытывает ответного чувства, что будет горько жалеть об утрате своего влечения к Тому, но сила привычки победила, она не могла отказаться от такой возможности подновить обтрепавшиеся брачные узы.

— С удовольствием, милый, — сказала она и загасила сигарету. Когда Том принес виски, за которым она его посылала, они уже приготовились танцевать. Пьяный болван, подумал Том, сумел-таки втереться.

— А я помню, вы этот танец обещали мне, миссис Тэлфорд, — сказал он и чуть заметно подмигнул из-за плеча Брюса.

Никогда еще Клер так не удавалась имитация найтсбриджского тона, как сейчас.

— Ах, Том, — ответила она, — какой ужас, я совсем забыла… Я тебе еще не рассказала, милый, — обратилась она к Брюсу, — как трогательно Том заботился обо мне весь вечер… Но теперь, когда соизволил появиться мой злосчастный муж, придется мне, очевидно, в награду последить за ним построже.

— Большое спасибо, Том, что проявили заботу о моей благоверной, — сказал Брюс, уже удаляясь в танце. — Когда-нибудь, когда вы будете женатым человеком, я вам окажу такую же услугу.

«Черт, вот уж стерва так стерва, — процедил Том сквозь зубы. — А я-то думал, что дело в шляпе».

Оркестр сыграл еще только два-три танца, однако все сошлись во мнении, что Тэлфорд-Ричи были лучшей парой на балу, да что там, если бы не они, то и говорить было бы не о чем.

— Один вечер можно и постараться ради прислуги, — протянула Клер. — Не так уж это трудно, всего один вечер за целый год.

Сэр Чарльз выглядел таким жалким, когда в красной бумажной короне, с деревянной погремушкой в руке готовился отбыть к себе в номер.

— Увы, дорогая, вы правы, — сказал он. — Сатурналии кончились.

Перевод М. Лорие

Realpolitik* [15]

Джон Хобдей присел на край письменного стола и по-мальчишески поболтал ногой. Подождал, пока сотрудники рассядутся, и лишь тогда с непринужденностью, вполне, впрочем, продуманной, начал:

— Я знаю, у вас дел по горло. У меня, между прочим, тоже, — сказал он с насмешливой дерзкой улыбкой, которой обычно приправлял такого рода шутки. Против ожиданий в ответ засмеялась лишь его секретарша Вероника. «Видно, совещание будет не из легких», — решил Джон и продолжал: — Поэтому я не стану тратить ваше время попусту. Но мне думается… — Он замолк и, пока миссис Скраттон суетливо переставляла стул так, чтобы солнце не било ей в глаза, постукивал карандашом по столу. — Готовы? — спросил он со сверхучтивой улыбкой. — Отлично. Итак, начнем сначала. Как я уже сказал, у всех у нас дел по горло, и тем не менее, думается мне, пришла пора провести небольшое совещаньице. Я здесь уже неделю, и, хотя я с большой пользой побеседовал с каждым из вас, мы еще не собирались вместе, чтобы наметить наши планы.

Ни один из трех слушателей никак не отреагировал на его слова. Вероника, помнившая, с какой легкостью он в войну прибирал к рукам любой отдел министерства, куда бы его ни направили, отметила про себя, что он взял не тот тон: он не понимает, что здесь он столкнется с верностью науке, взглядам, а ее перебороть куда труднее. Чуть было не решила: пусть выпутывается сам, но сила привычки взяла верх.

— Я уверена, что потребность в совещании испытывают все, — сказала она проникновенно. Расчет был точен: Джон преодолел замешательство — ее преданный лай в трудную минуту вывел его на правильную дорогу. Миссис Скраттон попыталась его обескуражить. Она зашуршала бумагами на коленях и громко шепнула майору Сарсону: «Наши планы». Сказал бы честно: «Мои планы». Но ее реплика запоздала, момент был упущен. Джон лишь сдвинул брови, в результате вспыхнула сама миссис Скраттон и, чтобы скрыть смущение, снова закурила.

— Как вам известно, — продолжал Джон, и по его победному напористому тону Вероника поняла: в нем воскрес нахальный демагог, сам опьяняющийся величием прожектов, которые он развертывает перед своими слушателями, — у меня большие планы насчет Галереи. Я, конечно, никакой не знаток, не чета вам, но я думаю, именно поэтому душеприказчики сэра Харолда и остановились на моей кандидатуре. Они понимали, что у вас тут и так с лихвой всяких ученых и специалистов, и поэтому Галерее нужен опытный администратор, который приучен охватывать проблему в целом, привык смотреть, скажем так, не вглубь, а вширь. Вот почему душеприказчики пригласили меня. И все же буду с вами откровенен. — Джон откинул со лба темную курчавую прядь и простодушно воззвал к своим слушателям: — Без вашей помощи, без помощи моих сотрудников мне ничего не добиться.

Майор Сарсон поморщился. Его коробило от театральных ухваток и зычного голоса Джона, вдобавок ему дуло в ноги. «Ну и тип, — подумал он, — ни дать ни взять методистский проповедник».

— Всю эту первую неделю вы мне здорово помогали, — продолжал Джон. — Просто здорово. Теперь можно признаться: поначалу я очень робел. Вы тут работаете с незапамятных, времен, знаете коллекции вдоль и поперек, привыкли вести дело на свой лад, а главное, у вас есть неоценимое преимущество: вы знали сэра Харолда, слышали от него самого, почему он приобрел тот или иной экспонат, какие цели он преследовал, жертвуя обществу сокровища, собранные им за долгую жизнь с таким вкусом. Я был уверен, что вы встретите меня в штыки, да я и сам бы так вел себя на вашем месте.