Рассказы - [15]

На лицах слушателей ничего не отразилось.

«Зря он бьет на чувства, — думала Вероника. — Идеалисты народ крепкий, их этим не проймешь».

«Олухи несчастные, — думал Джон, — им дается возможность превратить этот захудалый, жалкий провинциальный музеишко в учреждение национального масштаба, а они еще артачатся. Ладно, пусть они своей пользы не понимают, но становиться себе поперек дороги я не позволю. Будут плясать под мою дудку, а нет — они тут не задержатся». Голос его зазвучал резче, уже не так простодушно и дружелюбно.

— Я не без пользы побеседовал с каждым из вас, выслушал ваши соображения. Кое в чем наши мнения совпали, кое в чем — нет. Вы считаете, что все к лучшему в этом лучшем из миров, а я считаю, что назрела необходимость в переменах, что вашей работе недостает размаха, что организацию дела — скажем прямо — надо осовременить, и Совет целиком разделяет мое мнение.

С каждой фразой Джона детская мордашка Тони Парнелла все больше мрачнела. Подумать только, Галерею возглавляет этот пройдоха, завзятый карьерист, которому недоступны ни замыслы, ни планы сэра Харолда. Да он расхохотался Тони в лицо, когда тот заговорил с ним о метафизических аспектах живописной техники. А Тони так рассчитывал стать хранителем. Сам сэр Харолд не раз говорил: «Младшему из моих соратников, вот кому я передам эстафету», а эти тупые деляги, которым поручили управлять состоянием сэра Харолда, взяли и поставили во главе Галереи этого типа. Майор Сарсон и миссис Скраттон слишком стары, им не под силу с ним бороться, поэтому перед совещанием Тони вызвался дать ему отпор. Итак — сейчас или никогда. Тони покраснел до ушей, открыл рот и от волнения пустил петуха. Джон улыбнулся Веронике.

— Совет вряд ли мог разделить наше мнение, поскольку он не имел возможности его выслушать, — пропищал Тони.

— Парнелл, голубчик, — сказал Джон до обидного покровительственным тоном. Старики не вызывали у него злобы: рухлядь, им давно пора на свалку, но Тони он не переваривал — слишком много о себе понимает, чистоплюй, тоже еще бескорыстный служитель науки, — зря вы тревожитесь. Как только приведете свои мысли в порядок, идите прямиком в Совет, убеждайте их на здоровье. Только я на вашем месте говорил бы с ними попроще, без этих ваших ученых словечек; Совет всегда готов нам помочь, но там всего-навсего деловые люди, и они вряд ли вас поймут. Послушайте меня, спуститесь с небес на землю, а впрочем — дело хозяйское.

Миссис Скраттон нервно перебирала пуговицы на своем клетчатом твидовом пиджаке.

— Зачем же терроризировать мистера Парнелла? — сказала она.

— Ну, если дамы за Парнелла, — игриво сказал Джон, — тогда я — пас, — и возликовал, увидев, как насупился Тони.

— Прошу вас не вмешиваться, — огрызнулся Тони, и у миссис Скраттон запрыгали губы.

«Ах, так, значит, несмотря на мужскую стрижку и строгую рубашку с галстуком, она легко пускает слезу, — смекнул Джон. — Запомним».

— Миссис Скраттон хотела вас поддержать, Парнелл, — сказал майор Сарсон. — Не будем забываться.

Джон подавил зевок.

— Когда эта дружеская междоусобица кончится, — сказал он, — я намечу наши обязанности в общих чертах. Я вижу их так: реклама, посетители — это ваша забота, Парнелл, экспозиции — миссис Скраттон, научная работа — майор Сарсон. Мисс Клей, — он указал на Веронику, — на подхвате. Ну, а я буду ваша защита и опора, вы будете за мной, как за каменной стеной.

Майор Сарсон нетерпеливо взглянул на часы.

— Совершенно с вами согласен, майор, — сказал Джон. — Чем раньше мы закончим, тем лучше. Порядочные люди не заседают после открытия пивных.

Старик изменился в лице: до сих пор никто не осмеливался во всеуслышанье намекать на его широко известную слабость.

— Начну с рекламы, — сказал Джон. — Вы хорошо поработали, Парнелл, но этого мало. Мы ждем от вас большего. Вы работаете с огоньком, и в этом залог успеха, но только залог. Вы как нельзя лучше обеспечиваете наших посетителей лекциями и каталогами, но вы ждете, пока они придут в Галерею, а их надо тащить силком. Предвижу, что вы скажете: «Сами придут, если интересно». Но не слишком ли много вы хотите от нашей бедной, усталой, замороченной публики? Галерею надо как следует подать. Ведь нам приходится соперничать с кино, с футболом, не говоря уже о радиопередачах. Словом, Галерея нуждается в рекламе, а реклама без цифр невозможна.

Джон замолчал и взял со стола папку.

— Там есть все цифры, — надулся Тони.

— Знаю, — сказал Джон, — но какие-то они слишком общие, согласны? «Столько-то человек посетило Галерею пятого августа, столько-то третьего ноября». А что это за люди? Кого мы обслуживаем? Китайцев, продавщиц, фермеров или просто глухонемых? Чтобы эти цифры заговорили, надо их разбить на группы: столько-то иностранцев, столько-то посетителей старше сорока лет, столько-то до двадцати. Тогда мы получим наглядную картину. Подработайте-ка ваши данные в этом направлении, а потом потолкуем.

Тони хотел было объяснить, почему это невозможно, но Джон мановением руки остановил его.

— Нет, нет, у нас времени в обрез, а прежде чем перейти к экспозициям, я хочу поднять еще один вопрос. — Миссис Скраттон поплотнее запахнула твидовый пиджак. — О лекционном зале. На прошлом заседании Совета сэр Луис Криппен упомянул, будто его археологическому обществу было отказано в зале. Что вам об этом известно?