Рассказы - [5]
Дядя Имре залез в карман своего жилета, вытащил оттуда часы, щелкнул крышкой.
— Ну-ка, Янчи, скажи мне, который час!
Мальчик бросил взгляд на циферблат и тут же ответил:
— Сейчас будет одиннадцать.
— Сейчас — это не ответ. Один человек сказал так, а его и до сих пор ждут. Через сколько минут, сынок? Мне желательно знать в точности.
Янчи подсунул ладонь под часы и низко склонился над ними.
— Можно я черточки посчитаю?
— Часы перед тобой, считай на здоровье.
Янчи начал отсчет от цифры двенадцать и пошел против движения часовой стрелки, вскоре он добрался до большой, минутной.
— Через семь минут будет одиннадцать, — решительно проговорил он.
Имре Буйдошо взял часы в левую руку, а правую положил Янчи на голову.
— Молодчина, малыш Чанаки! Через семь минут — одиннадцать, точно. И малый с такой головой собирается в возчики податься? Выходит, нашему брату только в возчики дорога, а о должности уездного судьи и не помышляй? Не будь тебя рядом, я бы сказал пару крепких словечек.
Он снова наполнил бокал и сделал большой глоток. Потом велел Янчи:
— Ну-ка пройдись взад-вперед.
Янчи послушно слез со стула и стал прохаживаться по залу под взглядом дядюшки Имре. Тот смотрел, смотрел на мальчугана и все сильнее трясся от смеха:
— Ах, козел тебя задери! Фу-ты ну-ты!..
Янчи остановился и сердито уставился на хохочущего Имре Буйдоиго.
— Дядя Имре, я…
— Погоди, парень, погоди! Босой, в холщовых портах, в рубахе, с непокрытой головой… И в таком виде ты собрался в возчики наниматься? Эх, забодай меня комар!
Янчи, помрачнев, стоял посреди корчмы.
— Ну, подойди сюда, малец! Вот так-то. А знаешь ли ты, сколько всего требуется возчику? Да прежде всего: сапоги, штаны особые, шляпа. Да сверху что потеплее, потому как не вечно же будет стоять такая жарища. Потом кнут, сумка через плечо. Тогда, глядишь, и местечко подвернется. Такие-то дела, брат.
Мужчина опять несколько раз глотнул из стакана, потом скрутил цигарку.
— И с какой стати тебе понадобилось другим прислуживать?
Он замолчал и знай курил свою цигарку, разглядывая пепел, образующийся вслед за огоньком на ее конце. Вдруг улыбка сошла с его румяного лица, загорелого, обветренного, симпатичного. Продубленного ветром и солнцем лица взрослого человека, к которому Янчи испытывал такое доверие. Но эта внезапная угрюмость Имре Буйдошо длилась всего несколько секунд, и вот в его живых карих глазах вновь загорелись веселые огоньки.
— Ну-ка садись сюда, парень. Говори, почему ты ушел из дому? Обидели тебя?
— Нет.
Как передать словами то утреннее ощущение одиночества, отторженности от людей, бабушкину самозабвенную возню на чердаке, постоянно рушащиеся деревянные брусочки и навязчивую фразу: «Надоело ему дома мыкаться, вот он и подался в возчики»?! Дядя Имре понял бы его, если бы малышу удалось подыскать нужные слова. Янчи снова уселся на стул, рот у него скривился, на глазах появились слезы. Ему стало невмочь, он упал лицом на гладкую поверхность стола. Плечи, руки — все тело его содрогнулось от горьких рыданий.
— Поплачь, поплачь, малыш, — тихо приговаривая Имре Буйдошо, поглаживая мальчика по голове. — Поплачь, дружок, коли знаешь о чем. Сам увидишь, как потом полегчает.
Не спуская глаз со вздрагивающих плеч ребенка, он осторожно налил себе пива и потихоньку отхлебнул. Когда же плач ребенка стал стихать, Буйдошо с облегчением вытер лоб ладонью.
Джек из Аризоны>{2}
Мальчик не мог бы сказать, который час. Может быть, два часа пополудни? Или ближе к трем?
Не мог, потому что часы висели в комнате, а он был поглощен тем, что жарил каштаны, вернее, готовился их жарить здесь, у кухонного стола.
Обед — фасолевый суп и вареники — он давно съел, и теперь ничто не мешало ему заняться собственными делами… Перво-наперво он ножичком надрезал у каштанов кожуру. Перед ним на клеенке вздымалась целая горка глянцевокоричневых, маленьких, гладких кругляшков, пока еще холодных и сырых, но Янчи уже ощущал во рту вкус жареных каштанов, их аромат.
Второпях заканчивая приготовления, он то и дело сглатывал слюну, хотя вкус и запах каштанов давно стали для него воспоминанием. Но порой достаточно одного такого воспоминания, чтобы у человека потекли слюнки.
Янчи был в кухне один — вернее, почти один. На кровати, приткнувшись боком к изголовью, дремала бабушка: опять заснула во время молитвы. Четки застыли в ее сцепленных пальцах. Сколько же разноцветных шариков она перебрала с тех пор, как кончила мыть посуду?
Янчи потихоньку вышел из кухни за охапкой сухих виноградных лоз. И сразу же вернулся обратно — погода совсем испортилась, дождик сеял еще гуще, чем когда он шел из школы.
Но сложенные под навес вязанки жались к стене, где им не была страшна никакая сырость. Одна вязанка тотчас же оказалась у Янчи под мышкой. А минуту спустя — уже возле печки.
Янчи собирался хорошенько прогреть духовку, а от матери и бабушки он знал, что для этого нет ничего лучше, чем горящая сильным пламенем трескучая виноградная лоза. Ну и поддаст он жару! Скоро в старенькой печке вовсю бушевал огонь, язычки пламени прорывались вглубь, касаясь нижней духовки, куда Янчи думал положить каштаны. Вот она уже и разогрелась, мальчик закрыл дверцу. Он пока не торопился с каштанами — сперва нужно подкормить огонь.
Можно попытаться найти утешение в мечтах, в мире фантазии — в особенности если начитался ковбойских романов и весь находишься под впечатлением необычайной ловкости и находчивости неуязвимого Джека из Аризоны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нет смысла уноситься мечтами на Дикий Запад, если все твои желания связаны с родной венгерской действительностью. И на глазах у читателя совершается этот процесс познания: Янчи Чанаки высказывает свою заветную мечту…
Среди рассказов Сабо несколько особняком стоит автобиографическая зарисовка «Мое первое сражение», в юмористических тонах изображающая первый литературный опыт автора. Однако за насмешливыми выпадами в адрес десятилетнего сочинителя отчетливо проглядывает творческое кредо зрелого писателя, выстрадавшего свои принципы долгими годами литературного труда.
Страстное стремление трудиться до конца дней, не быть обузой близким, приносить пользу вызывает в читателе горячее сочувствие к героям И. Сабо — в особенности если старый, немощный человек сталкивается с бездушием, неприязнью окружающих, подобно старику из рассказа «В последний раз».
Замученная непосильной работой и лишениями крестьянка готова загнать себя в гроб, сколачивая гроши; веяние новых времен уже почувствовано ею, однако, верная своему стремлению к накопительству, она ухватывает из новой действительности лишь то, что отвечает исконной крестьянской психологии.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.